Адам долго смотрит на меня. Я знаю, почему он испытывает страх. По той же причине, что и я. Он вздыхает, вытирая лицо.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив. Пока Картер не вышел из себя.

Последнее, чего я когда-либо хотел, это причинить боль Дженни. Я просто не уверен, что этого оправдания будет достаточно для Картера.

Джексон, должно быть, чувствует мое поражение, потому что он вмешивается.

— Ну, ты сказал, что у тебя еще не было настоящего свидания. Сначала посмотрим, что из этого выйдет. Знаешь, убедись, что вы на одной волне и все такое. Когда ты поймешь, что дело к чему-то идет, тогда сможешь поговорить с Картером. Он действительно будет обижаться на тебя, если ты сделаешь его сестру счастливой?

Я не могу сказать, что когда-либо думал, что буду получать советы от Джексона или, что еще лучше, что мне будет это нравиться, но в этом есть смысл. Я не чувствую, что мне нужно ждать и смотреть, наладятся ли отношения между нами, но мне нужно убедиться, что это шаг, к которому она готова. Кроме того, это дает мне немного больше времени, вместо того, чтобы пытаться получить разрешение Картера встречаться с его сестрой на следующей неделе.

В конце концов, я бы хотел посмотреть сольный концерт Дженни, а не наблюдать за прямой трансляцией с больничной койки.

* * *

Дверь за мной еще даже не закрылась, а Дженни уже танцует по коридору, прыгая в мои объятия.

— Ты явно скучала по мне намного больше, чем я по тебе, — бормочу я в ее волосы. Она мягкая и теплая, когда прижимается ко мне, пахнет корицей и кофе и немного моим бельем. В ней все мои любимые качества в одном флаконе.

— Пф-ф. Это невозможно. Ты одержим мной, — она скользит вниз по моему телу и поворачивается, покачивая бедром. — Кроме того, я слишком отличклассная, чтобы так сильно скучать по тебе.

— Ты этого так просто не забудешь, да, — бормочу я, наблюдая, как она плавной походкой входит в мою кухню. — Во что ты одета?

Она оглядывается через плечо.

— У тебя проблемы со зрением?

— У меня в голове не укладывается мысль о том, что ты будешь слоняться по моей квартире в одних трусиках и моей футболке, в то время как меня здесь нет, чтобы насладиться этим, — она вручает коробку с пиццей. — И ты заказала ужин?

— Ты всегда голоден, когда возвращаешься домой. Ее принесли десять минут назад, так что она все еще горячая и… — ее веки приоткрываются, когда она вдыхает, — … она так вкусно пахнет.

Я голоден. Но хочу не пиццу.

Я неторопливо подхожу к Дженни, когда она, радостно мурлыкая, отправляет кусочек в рот. Она сглатывает, улыбается, и я хватаю ее за бедра.

— Эй, — шепчу я, прикасаясь поцелуем к ее губам. — Я скучал по тебе. Намного больше, чем ты скучала по мне.

Она откладывает ломтик, обнимает меня за плечи, когда я начинаю вести нас по коридору. Ее улыбка сегодня такая счастливая, глаза такие светлые, крошечные золотые искорки плавают в голубом бассейне.

— Я скучала по тебе. Щекоталка для спины, которую ты подарил мне на Рождество, великолепна, но ничто не сравнится с твоими пальцами.

— М-м-м. Тебе действительно нравятся мои пальцы.

Я стаскиваю с нее футболку — мою футболку — и бросаю ее на пол своей спальни. На ней нет лифчика, и ее соски затвердевают под жаром моего взгляда.

Кончики ее пальцев танцуют на моем галстуке, находят узел на шее, играют с ним, пока она смотрит на меня из-под темных ресниц.

— Эта штука никогда не поглажена, Гаррет, — бормочет она, медленно освобождая красный шелк. Она наматывает оба конца на кулаки и наклоняет мое лицо к своему. — Поцелуй меня.

Прижимая ее к стене, я беру ее за подбородок пальцами, наклоняя ее лицо к своему. На ее щеках играет румянец, теплые каштановые волны обрамляют ее лицо.

Прелестно изогнутые губки приоткрываются, дыхание прерывается.

— Чего ты ждешь?

Я провожу большим пальцем по ее нижней губе.

— Просто смотрю на тебя. Иногда я не могу поверить, что ты существуешь.

Прямо перед тем, как наши губы могут встретиться, я замечаю что-то синее на своей кровати.

— Что, черт возьми, это такое? — я поворачиваю ее голову в сторону гладкого дилдо, с выступом у основания, который делает с ее клитором то, что нравится делать моему рту. — Ты мастурбировала в моей постели?

Ее ресницы трепещут, на щеках появляются ямочки в дерзкой улыбке, когда она дергает за галстук, намотанный на кулаки.

— И что ты собираешься с этим делать, здоровяк?

Я отвечаю ей тем поцелуем, о котором она умоляла минуту назад, затем осторожно отпускаю ее пальцы от галстука, позволяя шелку проскользнуть сквозь ее руку, когда я убираю его.