Я развязываю его галстук, фиксирую, перекрещиваю и закручиваю материал.

— Спасибо, — бормочет он. — Откуда ты знаешь, как это делать?

В голову нахлынули воспоминания о том, как я, уютно устроившись в родительской постели, наблюдала за тем, как папа завязывает галстук, надевает пиджак, поправляет рукава.

— Каждое утро наблюдала за тем, как папа собирается на работу.

Глаза Гаррета вспыхивают, наши взгляды встречаются.

— Мне жаль, что мы не нашли Принцессу Жвачку.

— Был еще и медальон, — слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить, и опускаю взгляд в пол.

— Что?

Кончики моих пальцев трепещут над ключицей, где раньше покоилось золото.

— Медальон. Сердечко с фотографией моего папы и меня. Он был на Принцессе Жвачке, — я проглатываю воспоминание, взмахивая рукой в воздухе. Гаррет уворачивается от нее прежде, чем она прилетает ему в лицо, совсем как мой фаллоимитатор. — Ничего страшного, — это ужасно. — Со мной все будет в порядке, — я не в порядке.

— Может быть, он все еще у твоей мамы, — мягко предлагает он.

Нет, я проверяла.

Поправка: я несколько раз разносила дом на части, определенно не во время рыданий. Мама обещала, что будет посматривать, но я просто знаю, что Принцесса Жвачка исчезла навсегда. Потерялась где-то между домом и квартирой. Осознание того, что я, возможно, никогда больше не увижу что-то настолько особенное для меня, вызывает острую боль глубоко в моем животе. Я подавляю желание прикрыть боль руками.

Кто-то прочищает горло, привлекая наши взгляды туда, где Кара и Оливия, уставившись друг на друга, ждут. Именно в этот момент я понимаю, что давным-давно завязала узел и теперь просто стою, держась одной рукой за галстук Гаррета, его лицо всего в нескольких дюймах от моего.

Сбрасывая галстук, я делаю шаг назад.

— Э-э, пожалуй, я… — Гаррет показывает большим пальцем в сторону гаража, где Картер кричит ему поторопиться. — Увидимся на игре, — его нежный взгляд снова скользит по мне. — Я сожалею о твоем медальоне, — его теплые пальцы касаются моих, пожатие такое нежное, что я не могу быть уверена, что оно настоящее, а затем он уходит.

— Интересно, — размышляет Кара, когда он исчезает.

Оливия облизывает Орео.

— Жуть как интересно.

Я подхожу к холодильнику, пряча лицо.

— Что интересного?

Кара ухмыляется.

— О, смотри, Лив. Дженни прикидывается, что не знает.

— Представь все возможности.

— Опасные возможности.

— Картер будет в ярости.

— Мы должны записать его реакцию на видео.

Я закрываю холодильник и с важным видом иду по коридору.

— Куда ты идешь? — кричит Кара.

— В ванную.

Я чувствую улыбку в ее голосе прямо перед тем, как запираю дверь.

— Если ты думаешь, что ванная спасет тебя от меня прямо сейчас, милая, наивная Дженни, то ты обманываешь себя еще сильнее, чем я думала.

ГЛАВА 6

— Мы действительно не будем говорить об этом? — Кара запихивает в рот еще одну горсть смеси Skittles и M&M's. Никогда в жизни не испытывала такого отвращения.

— Можешь перестать?

— Что? — еще одна кощунственная горсть. — Не говорить о том, что Гаррет, возможно, покатает тебя на своем золотом «бугорке»?

Я морщу нос.

— Ты действительно только что сказала «бугорок»?

— Я действительно только что сказала «бугорок». Держу пари, Гаррет настроен серьезно. Вообще, я это гарантирую. Я знаю правду о всех их бугорках, — она указывает на разминающуюся команду, где ребята бросают шайбы в Адама, обмениваются друг с другом передачами, и где Картер жует розовую жвачку и улыбается Оливии. — У Эма, понятное дело, огромный. Настолько, что я не могу ходить прямо несколько дней, если я специально развожу его на бешенный секс, — она указывает на Картера. — У него в лучшем случае «среднячок».

Оливия фыркает.

— Серьезно?

— Адам — наш нежный гигант, но он прячет оружие массового поражения. Он определенно собирается приковать свою будущую жену к инвалидному креслу.

— Кара! — Оливия макает попкорн в сырный соус для начос, забрасывает его в рот и радостно мурлычет. Странные вкусы беременных.

— И Гаррет… Ты просто глянь на него, — Кара машет рукой в его сторону, и Гаррет замечает это движение, отводит и быстро возвращает взгляд обратно. Даже отсюда вижу, как вспыхивают его щеки, когда он понимает, что стал темой для обсуждения. — Такой милашка. Он был самым застенчивым, когда мы впервые встретились.