— Да, тогда твоя мама, должно быть, чертовски горячая штучка, — я прохожу мимо, швыряя ему в голову шапку, которую он забыл здесь после фиаско с дилдо. — Вот твоя кепка, медвежонок Гаррет.

Он еще немного хихикает, следуя за мной, когда я с важным видом направляюсь к лифту.

Если я и думала, что моя квартира невероятна, то она ничто по сравнению с квартирой Гаррета. Его пентхаус безупречен, открытый и просторный. Он сочетает в себе старый промышленный и современный стиль — в нем высокие потолки, кирпичные стены и столешница из мрамора. Стена, смотрящая на восток, полностью стеклянная. Должно быть, здесь потрясающее естественное освещение и чертовски красивый восход солнца.

— Готова?

Я поворачиваюсь, резко останавливаясь, когда замечаю его.

— О Боже мой, — хихикаю я. — Что, черт возьми, на тебе надето?

Его электрическая улыбка, пропитанная весельем и самодовольством — это резкий контраст с его привычной застенчивой полуулыбкой.

— Мой халат и тапочки, — как попугай повторяет он в ответ. Он даже самодовольно подергивает бедром в конце предложения.

— Мой халат на самом деле прикрывает мое тело. Ты… это… — я указываю на его невероятно короткий шелковый халат, на то, как он слишком сильно — и все же как-то недостаточно — подчеркивает его мускулистые бедра. — Я не могу. Ты выглядишь нелепо.

— Я чертовски сексуален, — он выводит меня, все еще смеющуюся, в коридор. — Картер подарил нам это в шутку на их свадьбу. У нас была фотосессия.

— Мне нужны эти фото, — я тяну его за локоть. — Пожалуйста.

— Ни за что, солнышко. Я никому не позволю их увидеть.

— Но я уже увидела тебя в этом, — возражаю я, игнорируя прозвище, пока он ведет меня вверх по лестнице. Я почти уверена, что он называет меня так только для того, чтобы побесить. Воздух наполняет запах хлорки, когда мы доходим до этажа с прекрасным бассейном. Сквозь огромные окна видны огни города, освещающие горизонт Ванкувера.

— Если повезет, ты забудешь, как я в этом выгляжу.

— Нет. Этого не будет. Это запечатлелось в моей памяти, где и останется навсегда, — а также еще одно изображение, на котором Гаррет почти без одежды смотрит на меня с глупой, кривой улыбкой.

Я сдерживаю стон, когда он обнажает самое идеальное тело, которое я когда-либо видела.

Он безупречен: мускулистые руки, переходящие в стройную, заостренную талию, и плавки, которые никак не скрывают того факта, что Кара, к сожалению, была совершенно права: оружие, которое носит этот человек, достаточно велико, чтобы уничтожить маленькую страну. Прошло невероятно много лет с тех пор, как у меня была близость с кем-либо, и часть меня — очень крошечная часть — не прочь побыть этой маленькой страной.

Я снимаю халат и тапочки, и кладу их рядом с вещами Гаррета на скамейке. Когда я оборачиваюсь, обнаруживаю, что его глаза прикованы ко мне.

Его кадык подрагивает, взгляд горит, когда его взгляд опускается и медленно поднимается обратно. Застеснявшись, я тянусь за халатом, отчаянно пытаясь прикрыться.

— Беру назад, что сказал ранее, — шепчет он, останавливая меня. — Ты определенно не похожа на мою маму, — его глаза расширяются, он мотает головой, словно не хотел озвучивать это. Он указывает на меня одной рукой, другую запускает себе в волосы. — Я имею в виду кольцо у тебя в пупке, — он сжимает губы. — Нет. Нет, это не то, что я… я не смотрел… — он закрывает лицо обеими руками, медленно опуская их вниз. — А-а-а-а…

Что ж, это интересно. Кроме того, я больше не чувствую себя неуверенной. Спасибо вам, мистер Андерсен.

Для большинства людей я просто младшая сестра Картера Беккета. Я вижу на лице Гаррета борьбу. Для него я отдельная личность, но ему напоминают, что я неприкасаема из-за моего брата. Он явно испытывает физическое влечение, которому пытается противостоять.

Тем не менее, когда я забираюсь в джакузи, взгляд Гаррета мечется между мной и бассейном, целых пять чертовых раз, будто он не может решить, насколько близко он может находиться ко мне. Я опускаю голову и закрываю глаза, чтобы он мог принять решение без какого бы то ни было давления, под которым, по его мнению, он сейчас находится, и минуту спустя я слышу тихий плеск воды.

Приоткрыв глаз, я наблюдаю за тем, как Гаррет плавает взад-вперед по всей длине бассейна, и борюсь с желанием фыркнуть. Это не тренировка, ну конечно.

Довольная тем, что он не умрет, я выкручиваю массажные форсунки на полную мощность, наслаждаюсь проходящей болью в лодыжке, и со счастливым вздохом расслабляюсь.

Не знаю, сколько времени прошло, но на мое плечо ложится прохладная влажная рука, от чего я вздрагиваю и просыпаюсь, а зелено-голубые глаза Гаррета заглядывают в мои.

— Извини. Не хотел тебя напугать. Ты заснула. Я звал тебя несколько раз.

Мозг умоляет меня сформулировать ответ. Вместо этого я изучаю форму его губ, то, что нижняя немного пухлее верхней, как они идеально изгибаются, и небольшую щетинку, которая окружает их и делает линию подбородка в сто раз более резкой, чем нужно.

Возвышаясь надо мной, он стоит во всем великолепии своих напряженных мышц, промокший до нитки, его лохматые волосы золотистого цвета напоминают мед, капельки воды, собираются на кончиках, и стекают по лицу. На самом деле, я наблюдаю, как особенно жирная капля попадает на его верхнюю губу, наблюдаю, как Гаррет высовывает язык, чтобы поймать ее. Затем я замечаю, как одна из капель медленно скатывается по его груди, как река, прокладывающая дорожку по его мышцам. Эта чертова капля продолжает скатываться, пока не исчезает за поясом его плавок.