— Мы живем в одном здании, — объясняю я. — Он заехал за мной по дороге домой. Мы просто друзья, и он защищает меня лишь из-за Картера.

Саймон с подозрением смотрит на меня, но вместо того, чтобы пытаться убедить его, я меняю тему, и он обнимает меня еще раз, когда видит длинную очередь у кофейного киоска.

Я отправляю сообщение Гаррету, пока жду свой капучино.

Я: Яйца в блендер? Серьезно?

Медвежонок: Ты удивишься, но «Витамикс» может превратить в суп что угодно.

Я: Ты забавный.

Медвежонок: Просто приготовился приготовить немного супа из орешков, если понадобится.

Медвежонок: Я почти дома. Хочешь потрахаемся?

Медвежонок: **Встретимся.

Я смеюсь, смотря в телефон. Мужчины.

Я: Буду ужинать у Картера, извини.

Медвежонок: * грустный смайлик * но я хочу поцеловать тебя.

Ладно, это довольно мило.

Медвежонок: Ой, автозамена. ** Поцеловать твою киску

Вот оно.

— Дженни? — зовет бариста, поднимая мой напиток. Его серые глаза скользят по мне, и мои щеки краснеют, когда я забираю стакан, а наши пальцы соприкасаются. Он высокий и худощавый, с растрепанными кудрявыми волосами, на руках татуировки.

— Привет. — Он поворачивает голову в сторону витрины с выпечкой. — Напиток холодный. Как насчет теплого печенья с имбирной патокой с собой? — Он подмигивает. — За мой счет.

Я хлопаю ресницами.

— Ты пытаешься угостить меня печеньем?

Его локти упираются в столешницу, когда он наклоняется ближе.

— Ты не похожа на девушку, которую можно купить. — Он кладет печенье в бумажный пакет и протягивает его мне. Когда я протягиваю руку за печеньем, он притягивает его ближе к себе. — Но вот что я скажу. Как насчет того, чтобы в обмен на печенье ты позволила мне угостить тебя ужином?

Бабочки порхают у меня в животе. Я никогда не была на настоящем свидании. Идея столь же захватывающая, сколь и пугающая. Мне нравится, как идут дела с Гарретом, но что, если бы у меня могло быть все это? Что, если бы я могла получать удовольствие, веселье, дружбу и любовь, и все это в одном человеке?

— Так ты хочешь угостить меня печеньем и ужином? — Я забираю угощение у него из рук. — Возможно, я смогу тебя втиснуть в свое расписание.

Его глаза закрываются, улыбка становится шире, на подбородке появляется ямочка.

— Я люблю втискиваться. Завтра?

В животе словно что-то переворачивается. Я заправляю выбившуюся прядь волос за ухо.

— Давай.

— Отлично. Мне заехать за тобой к твоему брату?

Мое сердце замирает.

— Что?

— Ты сестра Картера Беккета, верно? Ты живешь с ним? Я бы с удовольствием с ним познакомился. Я могу заехать за тобой к нему домой, и ты нас познакомишь. Нам даже не нужно готовить ужин. Завтра вечером мои друзья устраивают вечеринку. — Он хватает конец моей косы, наматывая ее на палец. — Они большие поклонники вашей работы.

В горле пересыхает, а пульс учащается.

— Моих танцев?

Бариста, на его бейджике написано Нейт, ухмыляется.

— Конечно. Назовем это так.

Огненно-горячая кровь приливает к моему лицу, стучит в ушах. Я сжимаю печенье в руке, к горлу подступает желчь. Болтовня в кафетерии становится неразборчивой и приглушенной, будто я под водой. Недолго думая, я бросаю печенье Нейту в грудь, мой напиток — в мусорное ведро и выбегаю оттуда.

Мне еще чертовски повезло, что Крисси и Э в квадрате услышали это все.

— Фу. — Крисси морщится. — На это было больно смотреть. Должно быть, тяжело быть второй Беккет. — Она гладит меня по плечу, будто заботится обо мне. — Ты в порядке?

— Да, — лгу я.

— Должно быть, очень тяжело, когда тебя отвергают.

Прижимая пальцы ко лбу, я закрываю глаза, пытаясь избавиться от надвигающейся головной боли. Я не в настроении выслушивать бредни Крисси. Я балансирую на гребаном краю, не уверена, чего мне хочется — плакать, визжать или вырвать. Честно говоря, единственное, что меня привлекает — позволить Гаррету заставить меня забыть обо всем этом, напомнить мне, почему так — без обязательств, без чувств, просто наслаждаться — лучше.

— Мы скучали по тебе в прошлые выходные, — продолжает Крисси. — Покупки, ужин, напитки, танцы…Было странно, что там были все танцовщицы, кроме тебя.

— Ты меня не приглашала.

— Разве? Черт, я, должно быть, забыла.

Я поворачиваюсь к двери, игнорируя пронзающую меня боль. Возможно, в этом нет смысла, но мне все равно больно, хотя понимание происходящего было со мной всегда.

Чем старше я становлюсь, тем более заметным становится мой статус одиночки. Но дело в том, что я не хочу быть одна. Может, именно поэтому становится все труднее балансировать между тем, что «я ненавижу их и не хотела бы умереть, растратив свою жизнь на таких людей», и «тем, что я бы хотела, чтобы они пригласили меня».