Из-за наших загруженных графиков мы мало говорили с нашей последней встречи. По крайней мере, я смогу увидеть ее во время сегодняшнего концерта, даже если только по телевизору.

Когда солнце начинает садиться, а прохладный воздух становится слишком влажным, чтобы наслаждаться им, мы возвращаемся в тепло, и я отправляю сообщение Дженни.

Я: Не могу дождаться, когда увижу, как ты надерешь всем задницу. Надеюсь, ты почувствуешь мою поддержку отсюда, солнышко.

— Гаррет переписывается со своей девушкой! — Габби визжит, перепрыгивая через спинку дивана ко мне на спину, пытаясь повалить меня на землю. — Он назвал ее «солнышком»!

— Она не моя девушка, ты, маленький чудик. — Я обнимаю ее за голову и щекочу, посмеиваясь, когда она пытается отбиться от меня. — Дженни просто мой друг.

Она вырывается из моих объятий и вскакивает на ноги. Затаив дыхание, она убирает свои темно-русые прилипшие к щекам волосы.

— Да, друг, с которым ты смотришь рождественские фильмы и готовишь мороженое. — Она высовывает язык и с визгом убегает, когда я бросаюсь на нее.

— Дженни, — шепчет мама, хлопоча у плиты. Она бросает на меня взгляд через плечо. — Это же не Дженни Беккет?

Когда я не отвечаю, она раскрывает рот.

— Гаррет Андерсен, пожалуйста, скажи мне, что ты не встречаешься с младшей сестрой капитана своей команды.

— Окей. Я не встречаюсь с младшей сестрой капитана моей команды.

Она упирает кулак в бедро, на лице совсем не веселое выражение.

— Что? Мы не встречаемся. Мы просто дружим. — Технически, я не вру.

— Картер знает, что вы дружите?

— Э-э, да. Мы живем в одном здании. Он в курсе. — Все еще вру.

— Хорошо, позволь мне перефразировать свой вопрос. Картер знает, что ты смотришь фильмы по вечерам с его младшей сестрой и готовишь ей мороженое?

Я скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь, ворча:

— Молчи. — Габби встречает мой пристальный взгляд, частично спрятавшись за стеной. Я указываю на нее пальцем. — Тебе крышка.

Маниакальное хихиканье срывается с ее губ.

— У Алексы тоже есть парень! Джейкоб Дэниелс!

— Габби! — Алекса визжит.

— Я видела, как они держались за руки на перемене! — Габби, убегая, кричит, дверь спальни захлопывается за мгновение до того, как Алекса оказывается около нее.

Стефи встречается со мной взглядом.

— Что я тебе говорила? Единственные нормальные.

— А что насчет тебя? — Я толкаю ее в бок. — Есть кто?

Ее щеки пылают, и она смотрит на свои руки, лежащие на коленях.

— Я приму это за согласие.

Она поднимает свой взгляд на меня.

— Что, если я хочу девушку, а не парня?

Я притягиваю ее к себе, целую в макушку.

— Тогда тебе нужна девушка, вот и все.

Стефи прижимается ко мне, и телефон на стене звонит, мама снимает трубку. Мои родители — единственные, у кого до сих пор есть домашний телефон.

Мама отворачивается, понизив голос.

— Ну, во сколько мы можем тебя ждать? Твой сын пробудет дома всего пару дней… Я этого не говорила. Я знаю, что ты экономен. Но было бы здорово, если бы ты смог потратить еще немного денег… хорошо, ладно. Увидимся, когда ты вернешься. — Она вешает трубку, натянуто улыбаясь мне.

— Все в порядке?

— Твой папа собирается поужинать с парнями с работы.

Я не удивлен. Он почти не появлялся с момента, как я приехал вчера утром. Он встретил меня в аэропорту. Это была неловкая поездка, вынуждающая к разговору, который не хотел завязываться.

Я люблю своего отца, и знаю, что он любит меня, но я также знаю, что он испытывает непреодолимое чувство вины за то, что его не было в моем детстве, и за ту боль, которую он причинил. Он прошел через долгую терапию, приложил усилия, чтобы восстановить наши отношения, когда вернулся в нашу жизнь, но я думаю, что ему легче, когда меня тут все эти годы нет. Иногда я чувствую себя не более чем напоминанием о его борьбе.

Я рад, что мои сестры знают его другую версию, но все же я хочу, чтобы сейчас наши отношения были другими, особенно когда он наконец входит в дверь и мои сестры бросаются к нему в объятия.