— Не одному Картеру.

Джексон выбирает этот момент, чтобы подойти, поднося пиво к губам.

— О чем говорим?

— О, привет, Джекс. — Кара сжимает его плечо. — Медвежонок Гэри рассказывал мне, как ему не нравится, что ты разговариваешь с Дженни, потому что он влюблен в нее.

— Кара. — Я широко раскидываю руки. Мой напиток снова шипит, проливаясь на мой левый носок. Я оглядываюсь на Джексона. — Я ничего такого не говорил. Она ведет себя как… как… Кара. — Мягко. — Она пьяна.

Адам появляется из ниоткуда, обнимая меня одной рукой за плечи.

— Я пьяный. — Его тон такой же гордый, как и широкая ухмылка. — Здесь есть милая девушка. Ее зовут Стейси. Саманта? — Он хмурится. — Может быть, это Сара. Она любит хоккей, и я показал ей фотографию Медведя. Она сказала, что он симпатичный. Должен ли я пригласить ее на свидание?

— О, милый. — Кара похлопывает его по груди. — Нет. Нет, не должен.

Он хмурится.

— Да, я так и думал. Год новый, а я такой же одинокий.

— Чувак, даже я надеюсь, чтобы этот парень нашел кого-нибудь, — бормочет Джексон, когда мы ускользаем, направляясь в столовую, где только что закончился бир понг.

— Гаррет! — Картер подбрасывает шарик для пинг-понга со стола из орехового дерева. — Мне нужен напарник.

— Я не пью.

— Они тоже. — Он указывает на стол, где Дженни и Оливия наполняют свои чашки. — Все равно разнесу их, с алкоголем или без.

Глаза Дженни встречаются с моими, брови с вызовом приподнимаются.

— Андерсен на это не способен.

— Э-э, мы с Лив выиграли весь турнир в прошлом году, — отвечаю я, попутно давая пять Оливии.

— Вы, ребята, жульничали, — ворчит Картер.

Оливия мило улыбается.

— Ты знаешь, что говорят. Научись проигрывать, и тогда ты сможешь по-настоящему ценить победу.

Его глаза темнеют.

— Гаррет! Иди сюда!

Особенность этих двоих в том, что они оба ненавидят проигрывать. Картер может показаться парнем, который позволяет своей жене выигрывать, чтобы защитить ее чувства, но он никогда не проигрывает добровольно. Так что всегда очень интересно наблюдать за тем, как его крошечная жена превосходит его практически во всем.

В том числе в первом раунде бир понга, в котором Оливия и Дженни попадают во все шесть гребаных стакана подряд, а Картер требует матч-реванша.

— Как это вообще возможно? — Бормочу я.

— Я, блять, не знаю. — бормочет Картер. — Гребаные подковы им в задницы.

— Удача тут ни при чем, приятель, — вмешивается Эммет, но, возможно, на этот раз удача на нашей стороне. Потому что Оливия промахивается один раз, Дженни — два. Картер более сосредоточен, отказывается смотреть на Оливию на своем ходе, безжалостно дразнит ее, когда наступает ее ход, а я хорош также, как и всегда.

С каждой стороны осталось по два стакана, напряжение нарастает. Девчонки играют первые, Кара подбегает к ним, и шлепает обеих по задницам.

— Хочу увидеть, как они плачут, дамы.

Дженни трижды подбрасывает свой мяч, затем наклоняется, балансируя на краю стола.

— Эй, Джен… ауч! — Картер наклоняется, хватаясь за пальцы ног, на которые я случайно наступил.

— Упс, — говорю я. — Извини за это, приятель.

Отвлекшись от своего брата, Дженни пускает мяч в полет, с легкостью попадая им в стакан. Бедняга Картер будет так пьян к концу игры.

Очевидно, он решил попробовать другую тактику отвлечения внимания в последнем раунде. Когда Оливия подходит к столу, он медленно натягивает рубашку на торс, прижимая палец к губе, и не сводит с нее глаз.

— Нравится то, что видишь, принцесса? Хочешь, я отведу тебя наверх и… черт возьми!

Это, друзья мои, Оливия кидает последний мячик, попадает им в стакан, и все это глядя мужу в глаза.

— Эй, ну же. — Я хлопаю Картера по спине, когда он скулит. — У нас все еще есть шанс. У нас столько же стаканов, сколько было у них. Мы справимся.

Он хватается за край стола, нервно сглатывая.

— Ты идешь первым.

«Ты проиграешь», говорит мне Дженни одними губами.

Так или иначе, я определенно проиграю. Проиграю ей или проиграю в этой игре. В любом случае, когда я без особых усилий промахиваюсь, я знаю, что моей вины в том, что произойдет дальше — нет.

С дрожащим выдохом Картер делает шаг вперед. Он расправляет плечи, разминая шею влево, затем вправо.

— Любую чашку, Картер, — говорю я ему, потирая его плечи. — Любую чашку.