— Иди на хуй. Вот почему ты здесь никому не нужна. Ты ничто, вот почему твои родители даже не хотели тебя. Ты просто пустышка.

— По крайней мере, я не из тех, кто легко трахается с кем попало.

Она смеется.

— Ты просто завидуешь, что один из самых горячих парней в этой школе хочет меня все время.

В классе тишина, и я нахожу взглядом Кая, когда он сгорбился на своем стуле с самодовольной улыбкой на лице.

— Как ни странно, меня не интересует обманщик, лжец, наносящий удары в спину.

Он напрягается, и его ноздри раздуваются.

— Сядь, пока я не выставил тебя из класса.

— Не беспокойся. Я как раз собиралась уходить.

Я подхожу к своей парте, и Тайлер встает.

— Рубиана, оставайся в классе. Не слушай их, — умоляет он.

Я хватаю свои вещи.

— Со мной все хорошо.

— Почему ты уходишь? Ты не можешь пропустить занятие… ты же знаешь.

— Не волнуйся. Можешь сказать отцу, что я облажалась, как обычно. — Я поворачиваюсь и иду по проходу.

— Отпусти ее, Тайлер. Она хороша в этом. Как сказала Джен, она здесь никому не нужна. Она все равно воняет, чувак, — саркастически говорит Кай.

Все смеются, и моя грудь сжимается. Я нахожу взглядом Кая, и мои ноздри раздуваются.

Он делает движение пальцами, отгоняя меня.

— Беги, уродка.

Слово «уродка» говорит мне, что он также стоял за словом, написанным на моем шкафчике. Он знал о сыре и маленьких проделках Джен. Это нормально, и я в игре…

Он хочет битвы. Я принесу ему войну.

***

Я сижу в кафетерии одна. Я уверена, что слухи о моей угрозе Джен и Каю разойдутся, но мне все равно. Странно, что Тайлер пытался защитить меня, а не смеялся вместе со своими друзьями. Вероятно, он просто боялся ввязаться в спор с отцом о том, как он позволяет своим друзьям обращаться со мной. Так что он тоже может идти к черту.

Я вышла из класса, потому что не доверяла себе рядом с Джен и остальными. Я бы ударила ее прямо в лицо. Я не могу понять, почему Кай обращается со мной как с дерьмом. Я оставила ему письмо. Я попрощалась с ним. Большое дело.

У меня больше нет с ним занятий, но в следующий раз, когда я его увижу, я собираюсь столкнуться с Каем, потому что хочу знать, почему.

— П-привет, — приветствует меня Патрик, прежде чем сесть передо мной, как он делает каждый день за обедом.

— Привет, — говорю я, откусывая твёрдое шоколадное печенье, которое всем давали за обедом. На вкус как картон, но я ела и похуже.

Он смотрит на печенье, которое я держу, и глотает, сделав глоток из термоса.

— Оно на вкус от-отвратительное. Как ты можешь его есть?

Я смотрю на печенье, прежде чем повернуть его в руке, а затем снова смотрю на него.

— Это лучше, чем ничего… и я ела много такого в своей жизни.

Он указывает.

— Все что угодно будет лучше этого печенья.

Я потираю губы, откусив ещё один кусочек.

— Там, откуда я родом, тебе повезет, что ты вообще хоть что-то сможешь попробовать. Поверь мне, это не так уж и плохо.

Его взгляд смягчается.

— Пп-прости.

Я наклоняю голову.

— За что ты извиняешься? Ты ничего не сделал.

С чего бы ему извиняться? Интересно, почему у такого привлекательного парня, как Патрик, нет постоянной девушки или почему он не сидит за одним из популярных столиков. Может, у него даже должен быть свой столик с друзьями, с которыми у него есть что-то общее.

— Я раскритиковал твой выбор еды. Я не знаю специфики того, где ты жила раньше, или твоей ситуации.

Я направляю на него свою ложку-вилку, прежде чем вгрызаться в безвкусное картофельное пюре в кафетерии. На самом деле я очень голодная, но я держу это при себе.

— Как ты мог не слышать обо мне? Обо мне ходит много слухов по коридорам и в классах.

Он качает головой.

— Я предпочитаю услышать это из твоих уст.

Я изогнула бровь.

— Моих уст?

Его лицо вспыхивает свекольным румянцем.

— Я-я не имел в виду…

— Почему ты заикаешься, когда нервничаешь? — Я перебиваю его.

Это не мое дело, но я должна была спросить. Это происходит только тогда, когда он нервничает, и не все время. Он выглядит смущенным, и мне хочется пнуть себя за любопытство. Он смотрит вниз на пластиковый стол, а затем его глаза находят мои.