— Это круто, Тайлер. Это не твоя вина, что мне не повезло в жизни. Я к этому привыкла.

Он бросает на меня короткий взгляд, останавливаясь на красный свет.

— К чему привыкла?

Я смотрю в тонированное стекло пассажирского окна его прекрасного грузовика.

— Я привыкла ничего не иметь. Если у меня что-то есть, это всегда каким-то образом отнимают. Через некоторое время ты понимаешь, что, возможно, этого никогда не должно было быть твоим, и тебе просто нужно это принять.

— Принять что? Я не думаю, что понимаю.

Я впиваюсь ногтями в ладонь в кармане своей выцветшей черной толстовки и говорю ему правду о том, что я знаю. Кем я являюсь для всех. Что я значу для всех.

— Что ты ничего не значишь.

Звук его телефонного звонка нарушает тишину, и он отвечает, когда загорается зеленый свет.

— Да. Когда? Прямо сейчас? — Он смотрит на меня, когда поворачивает направо на боковую улицу, которая, как я замечаю, является улицей Кая, где находится его дом.

— Я ниже по улице. Я высажу Руби и поеду туда. Ты уверен? Я сейчас буду. — Говорит он и вешает трубку. — Это был Кай. У него дома небольшая вечеринка.

— Ты не хочешь сначала меня высадить?

В прошлый раз, когда я пришла к нему в гости, все закончилось не так уж хорошо. Не думаю, что он оценит мое появление снова. Не думаю, что у меня хватит сил с ним справиться, если он снова начнет вести себя как придурок.

— Все в порядке. Он только что по телефону сказал, что не против.

Мое паучье чутье насторожилось.

Это не похоже на Кая.

РУБИ

Я нервно слежу за Тайлером через входную дверь. Я вижу полы цвета дерева, кремовые стены и темные и белые акценты. Дом — произведение искусства. Простой, холодный и напоминает мне что-то стерильное. Безжизненный. Это современная роскошь, и дом похож на те, что я видела по телевизору. Тип домов, которые риелторы выставляют на продажу, готовых к заселению, но лишенных тепла.

Интересно, какие у него мать и отец. Заботятся ли они о нем? Любят ли они его? Уверена, что любят, если дают ему жизнь, в которой все в его распоряжении. Он много путешествовал и водит машину, которая выглядит так, как он всегда мечтал.

Первое, что я замечаю, — нет ни одной фотографии. Поручни лестницы сделаны из металла и стекла и выглядят как дом, который можно увидеть в кино. Я думала, что мне будет тепло, когда я наконец увижу, где он жил, когда рос, но все, что я чувствую, — это холод. Все, что я вижу, — это пустота.

Думаю, мы оба разделяем что-то похожее, — пустоту. Мы знаем, каково это, потому что это место кричит об этом. Угнетающее и одинокое.

— Ты добрался, — слышу я голос Кая, доносящийся из открытого патио.

— Да, что случилось. Во что ты собираешься ввязаться? — Спрашивает Тайлер.

Взгляд Кая останавливается на мне.

— Позже у нас пробежка.

Пробежка? Что? Для меня пробежка — означает достать наркотики. Так говорил мой отчим, когда у него заканчивались метамфетамин или героин.

Холодное, тонущее чувство заставляет меня смотреть на Кая и пытаться понять, принимает ли он что-нибудь, но я не вижу. Я бы смогла это определить.

— Рубиана.

Рука проходит в дюйме от моего лица, пытаясь привлечь мое внимание. Я моргаю и поднимаю глаза.

— Мы звали тебе, и ты снова отключилась. — Говорит Тайлер, и его рука падает на бок.

Кай складывает руки вместе и указывает в мою сторону указательными пальцами.

— Я разрешаю тебе остаться и потусоваться с нами из-за Тайлера. Это твое единственное предупреждение. Не кради мои вещи или что-нибудь еще в этом доме, или тебя арестуют. Поняла?

— Какого хрена, Кай!

Кай игнорирует вспышку гнева Тайлера. Он не отрывает от меня глаз. Он хочет доказать свою точку зрения. Мои глаза щиплет, и в верхней части носа начинает нарастать давление, но я не сломаюсь. Я ничто, напоминаю себе. Я ничто, а лишь потенциальная проблема.

— Не волнуйся, здесь нечего воровать. На мой вкус, здесь слишком холодно и пусто, — саркастически говорю я и выхожу на террасу.

Я не хочу находиться в этом доме. Забавно, как долго я мечтала, чтобы мне разрешили войти в этот дом. Я представляла, что он будет похож на дворец. Место, где будет чисто, вкусно пахнуть, а его мама будет печь печенье.