– Мы пошли разобраться с одним делом, а вляпались в еще большее говно, – хмыкнул Эльги: – Ива, скажи, ты правда поверила в этот цирк со слезами? Не выглядит госпожа Уинсфилд глубоко тоскующей матерью…

– Нет, Эльги, я ни на йоту не поверила ей, – качнула головой Ива и тут же добавила: – Я специально не стала развивать тему, потому что из Ады мы не вытащим ровным счетом ничего. Это пустая трата времени. Все ее горе сосредоточено лишь в одном – позор. Диллис запятнала честь семьи, умерев как портовая шлюха от рук неизвестного. Диллис отбрасывает тень на достопочтенное семейство успешных бизнесменов. Диллис растили идеальной, а она оказалась с червоточиной. Вот и вся причина ее расстройства. И все эти слезы – не более, чем показательное выступление. Уинсфилдам жизненно необходимо выставить себя глубоко скорбящим семейством.

– Она что, совсем не сожалеет об убитой дочери? – удивленно спросил Эльги, слегка качнув головой, на что Ива грустно улыбнулась и ответила:

– Она скорбит о репутации. Помнишь, как она кричала на берегу про убийство?

– Конечно. Этот крик весь берег слышал.

– Тогда могло показаться, что она хочет докопаться до истины, но правда куда проще и прозаичнее: если бы это был несчастный случай, то позора было бы больше, чем от убийства.

– Хочешь сказать, что первое, о чем подумала чета Уинфслидов это вещества и алкоголь? – догадался Эльги, на что Ива кивнула и продолжила:

– Ада могла предполагать, что умница-красавица дочь могла бы баловаться чем-то запрещенным на своих тусовках. Да и, знаешь, Эльги, мне эта фишка с исчезновением на пару-тройку недель кажется совсем не в характере дисциплинированной дочки-спортсменки. Будь Диллис оторвой, то я бы поверила. Да и, к тому же, будь это нелепая смерть от наркотиков, то просто представь, какие бы разговоры пошли в их кругах. Они ведь метят в Северную торговую кампанию, а с таким происшествием путь может оказаться закрыт.

Эльги немного помолчал, а потом усмехнулся и произнес:

– Как я уже говорил, мы пришли расследовать одно, а вляпались по уши в совсем другое. Как всегда, впрочем. Ива, давай зайдем пожрем? Я не ел с ночи ничего.

Ива кивнула, и они принялись искать место для обеда. Стрелка часов мерно наползала на цифру одиннадцать и вскоре они нашли неприметный паб, где по выставленному на улицу меню, сообразили, что это место им по карману. В пабе было тихо, лишь бармен лениво протирал стаканы и совсем никак не отреагировал, когда они вошли. Ива, по обыкновению, заказала себе пропаренное мясо, а Эльги свиную рульку. В том, что Волк проглотит ее в два счета, не было никаких сомнений.

– Как мы поймем на что эта руническая вязь? – осведомился Волк, отпивая чай из прозрачной маленькой кружки: – Может, Диллис с этим массовиком-затейником в одной лодке была, предала его, а он ее грохнул.

– Нет, – Ива покачала головой. – Скорее всего все намного глубже, но в то же время, проще. У нас есть глубоко увлекающийся рунами человек, он же нам и расскажет, что к чему, но то, что Диллис была сообщницей… Я отметаю эту версию. Зачем ему оставлять сообщницу вот так на берегу валяться? Он мог бы ее любой смертельной руной из арсенала убить, и никто бы в жизни не догадался, что была на свете такая девушка. Нет, она тоже его неслучайная жертва.

Наконец принесли обед и Эльги принялся жадно поглощать мясо. Ели молча, каждый думал о своем. О чем думал Эльги, Ива, конечно же, не знала, но вот она размышляла исключительно над заданием. Дело становилось сложнее и запутаннее и был вариант, что Диллис сотворила над собой что-то ужасное, до конца не понимая, что именно она сделала не так. Беспокоило также то, что они ни на йоту не продвинулись к возможному убийце. Он словно бы издевался над ними, игрался, подкидывая им все больше и больше новых улик, но умело оставаясь в тени. Ива даже и предположить не могла, кто это может быть и куда дальше двигать, чтобы напасть хоть на какой-то след.

«Северян со Сканниге здесь в Норфолке много, своих они не сдают, даже если те совершили страшные преступления, – размышляла она, поглощая свой обед: – опрашивать каждого – бессмыслица, да и мы так спугнем убийцу. Много воды утекло: он начинал в Центре пять лет назад, потом опять-таки, переместился сюда в Норфолк. Вопрос: почему в Норфолк? Почему не в Эрдин, не в Алендорн? Там много сакральных мест, много магии и легко затеряться среди магов… Интересно, далеко ли продвинулся Хендрих в расследовании? Надо будет спросить, как закончим».

– Рука у тебя лучше выглядит, – сочувственно произнес Эльги: – Я испугался, что у тебя некроз тканей начался. Уж очень твоя конечность выглядела плохо. Ну так, куда двинем?

Он сыто отвалился на высокую спинку стула и пребывал в куда лучшем расположении духа, чем был до обеда.

– К Одо, – коротко ответила Ива, вкладывая в книжечку оплату и чаевые:

– Что?

Эльги посмотрел на нее вопросительно, а затем на его лицо наползла мечтательная улыбка, а Ива, сообразившая, в чем дело, лишь закатила глаза: