Дочка почувствовала мой взгляд и заерзала, будто пытаясь выбраться из пеленок, только силенок не хватало.

– В моем животе ты была куда бойчее! – улыбнулась нежно я.

Дочка обиделась – насупила почти невидные бровки, закряхтела, а потом тихонько заплакала. Я расстегнула выданный мне халат, приложила дочку к груди. О, она была умной! Сразу поняла, что делать нужно, втянула в рот сосок и зачмокала. Устала, уснула, потом проснулась и ещё пососала. Час, который нам дали пролетел слишком быстро, я не налюбовалась дочерью, не надышалась ею! А её пришли забирать.

– У меня молока нет вовсе, – испугалась я, отдавая её. – Она не будет голодной?

– От голода у нас не умрет, – ответили мне. – Пей больше жидкости. Роды у тебя были экстренные, организм не успел подготовиться. Да и бог с ним, придет молоко, главное ребенка спасли. Вечером ещё принесу ребенка, пока в реанимации будет.

Я кивнула, жадно глядя на ребенка в её руках – так хотелось себе обратно забрать. Женщина же повернулась к той брюнетке, что лежала без движения

– Ксения, – сказала она ей. – Ваш ребёнок стабилен, переводить в больницу будем только через неделю. Вы точно не хотите приложить его к груди?

– Не хочу, – ответила та, не повернувшись.

Тогда я её осудила. Заочно, не сказав не слова, а блондинка закатила глаза и годовой покачала.

Потянулось время тихого часа. Я подумывала, как бы сообщить близким о том, что родила, когда дверь палаты открылась и Кирилл вошёл. В шапочке медицинской, халате белом, бахилах. Халат ему шёл – да все ему идет, слишком красив. А я – с немытой головой, в казённом халате и с животом разрезанным.

– Привет, – сказал он улыбнувшись, словно не случилось ничего. – Дверь в квартире я поменял. Кот пытался сбежать, но я догнал его на третьем этаже. В вещах лазить не стал, все новое тебе купил. Вот.

И два огромных пакета у моей кровати поставил. У меня слезы навернулись. Я плохо помнила прошлую ночь, обрывками, но четко понимала – если бы не он, моей дочки могло бы не быть.

– Спасибо, – глухо сказала я. – Спасибо тебе…

– Да брось, – пожал плечами он. – Я видел малышку. Она прекрасна.

Тут плакать еще сильнее захотелось. Я ему скажу, твердо решила я. Так будет правильно. Только не сейчас, когда так любопытно глядит блондинка, потом, наедине.

– Телефон вот твой не нашёл.

– Под кроватью он, – улыбнулась я.

– Привезу, – кивнул Кирилл и вышел, я даже возразить на успела, неудобно ведь пользоваться его помощью.

Села в постели, вытащила тапочки, бросила на пол, ноги в них засунула – размер в размер. Помнит…

– Меня Дарья зовут, – вдруг улыбнулась блондинка, видимо решив, что я достойна общения с ней.

В квартире Полины без хозяйки я чувствовал себя вором. Главное, когда дверь ломал, нормально, а сейчас как-то не по себе. Но все равно, теперь, когда страх не мучает, когда и Полина и её дочь в больнице, осматриваюсь я с интересом. Квартира – почти пустая, от того кажется стерильной. Мебели крайне мало, ремонт кусками, ни одной люстры – лампочки висят с потолка. Зато кругом цветы. Какие-то торчат скучными зелёными палками, но зная Полину верю – так и было задумано. Какие-то вымахали буйной листвой под самый потолок. А другие – цветут. Здесь словно филиал сада, который она мне посадила.

Встретил меня кот. Я его уже ловил, когда меняли дверь, драпал он, несмотря на преклоненные года, весьма шустро, едва догнал. Теперь сидит копилочкой возле миски, морда лица весьма недовольная. Прошёлся по шкафам, снова чувствуя себя вором, нашёл корм, насыпал. Полез под кровать за телефоном. Тот заблокирован, но на экране уведомление – двадцать восемь пропущенных от мамы. Наверное, та её уже с полицией ищет.

Кот, нажравшись, залез на широкий подоконник, требовательно на меня уставился.

– Бывай, – попрощался я. – Не увидимся больше.

– Мау, – коротко ответил тот.

А потом лапкой толкнул стаканчик. На подоконнике этих стаканчиков десяток, и в каждом торчит какой-то маленький саженец. Я думал скинет на пол, а тот орёт и стаканчики по очереди трогает. Осторожно, чтобы не уронить.

– Полить? – догадался я. – Ну нет, я все испорчу.

Если бы кот мог, он бы закатил глаза, а так просто хвостом сердито дёрнул и отвернулся. Кот явно в меня не верил. А я подумал о том, что и так слишком влез в чужую жизнь. Мы с Полиной давно уже никто друг для друга, одна проведённая вместе ночь ничего не значит. Надо сворачивать лавку и возвращаться в свою жизнь, в которой нет не в меру умных котов, в которой не наши ломать двери спасая девиц, а девицы сами рядами выстраиваются, все, как на подбор.

А потом вспомнил свой сад. Он был, не побоюсь этого слова – волшебным. Полина любит цветы, а те отвечают ей взаимностью. А вдруг эти маленькие ростки завянут без полива? Ей будет очень больно. Я сходил на кухню, и осторожно, чтобы не утопить, полил саженцы водой из графина с фильтром. Все, на этом можно и закончить.

Уже в центре, поднимаясь наверх, встретит Ксению. Теперь, когда она не была в палате одна, часто выходила, сидела вот так на подоконнике, между пролётами лестницы и смотрела на улицу. Соседки мешали ей уходить в себя, особенно, как я понял, белобрысая.