– Ксения, – мягко начал я. – Вы должны быть сильнее. Вы нужны своему сыну.

Она со мной обычно не разговаривала. Короткое да или нет на прямые вопросы. А сейчас вдруг повернулась и прямо в глаза посмотрела.

– А я не могу, – сказала она. – Не могу быть сильной. Я не вывезу. Ни морально, ни финансово.

– Но я же помогаю вам… И ещё буду.

– Вы не сможете помогать мне всю жизнь, – горько ответила она и снова отвернулась.

Я поднялся наверх. Настроение окончательно испортилось, но что я мог сказать матери больного ребёнка? Мальчику надо до года минимум три операции провести, объяснил мне хирург. И не факт, что они будут успешными… Спайки между органами, смещенные в сторону желудок и лёгкие, и это – далеко не все.

Сразу стало страшно за девочку. Понёсся наверх скачками, почти влетел в палату. Малышка была на руках у Полины. Та кормила её грудью, но увидев меня покраснела, словно я ни разу её обнажённой не видел, прикрылась уголком пелёнки.

– Мама твоя звонила, – протянул Полине телефон. – Двадцать восемь раз.

– А она меня уже нашла, – улыбнулась она в ответ. – Правда тоже теперь в больнице лежит с давлением, но врач говорит что все будет хорошо.

Нужно было все же к ней ночью заехать, подумаешь побила бы ещё тапком… Но если честно, о ней, когда у меня практически на глазах бывшая родила ребёнка, я думал меньше всего.

– Сосёт? – не удержавшись спросил я.

Ребёнка из-за пелёнки мне толком не видно, спрятала. Да и не интересны мне дети. Просто это ребёнок Полины, и я можно сказать его спас.

– Сосет. Молока только нет совсем, но она не отчаивается.

– Как назовёшь?

– Понятия не имею. Я до последнего не знала, мальчик у меня будет или девочка…

Я пододвинул стул и сел рядом. Полина поправила халат и убрала пеленку – девочка спала. Я смотрю на них. Полина бледная, крови много потеряла. Волосы заплетены в спутанную косу, под глазами тени, на лице ни грамма косметики. Малышка – личико с кулачок. Отчего такими притягательными и важными мне кажутся? Нужно уже завязывать с этой ностальгией по прошлому. Оно ушло безвозвратно.

– Дай подержать, – попросил я неожиданно для самого себя, и телефон отложил в сторону.

– Да, конечно…

Протянула крошку мне. Та спит, ресницы во сне подрагивают. Интересно, в таком нежном возрасте уже снятся сны? Я оглянулся – блондинка явно прислушивалась к разговору, поэтому понизил голос почти до шепота.

– Полин… Если это Игнат, ты только скажи. Кто угодно, кто бы ни был. Я его с землёй сравняю, того, кто оставил тебя одну с ребёнком.

Мой телефон завибрировал. Алиса. И фотография стоит на звонке, она улыбается так радостно, сразу понятно – счастливая, и ничего плохого в её жизни не происходит.

– Она хорошая, – тихо сказала Полина. – Алиса…правда, хорошая. Отдай мне малышку, иди…

Спускаясь по лестнице я думал об отце девочки. Отсчитывал недели. Мог ли это быть я? Получалось, что мог. Только… Полина мне изменила. Растоптала моё сердце, тогда оно ещё что-то чувствовала, исковеркала мою жизнь. Но я все равно ей верил, несмотря ни на что. Она не стала бы лгать. Но к врачу, все же, подойти и узнать срок беременности, стоило.

Мама с Катькой звонили по очереди. Обе они требовали фотографий, а еще жаждали делиться своим опытом.

– Как назовёшь? – жадно спрашивали обе.

А я не знала! Смотрю на крошечное сморщенное личико у своей груди и понятия не имею, как назвать. Мама когда-то говорила, родишь и сразу поймёшь. Так вот, я не понимала.

– Через два дня меня выпишут и сразу к тебе, – обещала мама.

В палате у нас все так же было. Я потихоньку вникла в суть проблем нашего маленького социума. У Ксении родился больной ребёнок. О том, что он болен узнали на большом сроке. Сама Ксения с нами не разговаривала. Я понимала и принимала величину её горя, а вот Даша, нет. Стоило только Ксении выйти, как она пододвигала стул, садилась ближе и начинала осуждать. Я никого осуждать не хотела, я хотела просто тишины и наслаждаться своей маленькой дочкой.

Тем более у соседки ребёнок всегда рядом, а мою приносили только на час, и почти все время она спала. Глаза открывала совсем редко, сонно на меня смотрела и снова засыпала. Ни одну из этих минуток мне тратить не хотелось, а тут то мама звонит, то подруга, то вот Даша стремится общаться. А у меня счастье, дочка у меня! Хотелось просто молча лежать рядом и ею любоваться.

Когда в очередной раз позвонила мама дочки не было. Ксения спала, я не хотела ей мешать и вышла в коридор. Он большой и безукоризненно чистый, вдоль стен удобные мягкие лавки.

– Да мам? – взяла трубку я.

Она помолчала, помялась и только потом поздоровалась. Я сразу подумала – что-то неладное. Испугалась конечно, что со здоровьем у неё что-то серьёзное.

– В тот день, как ты родила, – наконец решилась она. – Кирилл ко мне приходил. Я прогнала его. Все думала сказать тебе, нет… Но ты девочка большая, сама уже мама. Решила, что не хочу все это в себе носить, мучает это меня.

– Всё хорошо, мам, – успокоила я. – Не накручивай себя, давление снова поднимется, а тебе скоро внучку нянчить.