— Нельзя… Прячься… Должна рассказать… всем… Дору… Фронадану… Прячься…

В этот момент засов натужно затрещал, раскалываясь, Ремигий дернулся бежать, но Симель поймала его за край камзола и указала под кровать: «Живо вниз!». Бросив на Вилиама взгляд, в который она попыталась вложить все, что не успела сказать, Симель легла на спину и заползла под низкое днище кровати. Ремигий полз на животе, вздрагивая от каждого удара топоров, в руках он сжимал нож, которым резал травы, но держал его, как талисман, а не оружие. Через несколько мгновений двери распахнулись, гвардеец с отчаянным криком напал на противников, и его выволокли наружу.

Послышались неторопливые шаги.

— Вот как ты теперь меня встречаешь, отец, — угрожающе спокойным голосом проговорил Сейтер. — Наследника, вернувшегося с победой.

— Победой?.. Что… ты сделал? — прохрипел король.

Сейтер подошел ближе, Симель видела из-под длинных простыней только его крытые сталью ботинки и золотые шпоры. Некоторое время в комнате стояла тишина.

— То, что должен был. Решил проблему, обезглавив змею.

— Подставил Годрика… убил… в его доме… — в голосе Вилиама было отвращение.

— Ты хорошо осведомлен, отец, — Сейтер сделал два шага в сторону от кровати и обратно.

— Что… дальше?..

— Отдам герцогство Бренельду.

— Чем… заслужил?..

— Он твой сын! — Сейтер впервые повысил голос. — Пусть берется за ум! На том клочке земли, что ты ему отвел, делать нечего.

— Берению… покорил ты… возьми… себе… — Вилиам едва справлялся с дыханием.

— Я заслужил иное. Адемар мертв, отец. И я возьму корону.

— Лжешь! — это был крик, несмотря на слабый голос и кашель.

Сейтер не ответил, раздалось только бряцание лат, как будто он пожал плечами. Вилиам снова закашлял и проговорил уже тише:

— Не будешь… править сам… Я создам… совет регентов…

Сейтер не дослушал:

— На престоле хотят видеть сильного короля. Армия меня боготворит. Я показал им наконец что значит быть львом Саврайсов!

— Не лев… — Вилиам дышал очень часто, произнося слова по одному. — Шакал!…

Латный ботинок Сейтера возник прямо перед лицом Симели, а второй с размаху ударил по лекарскому столику у изголовья кровати. Хрупкая посуда разлетелась по полу, осыпав все вокруг осколками. Сейтер наклонился над отцом:

— Ты! Ты ни во что меня не ставил, старик! Ты видишь, как ошибался?!

Король молчал. Сейтер шумно втянул носом воздух и зашагал из стороны в сторону, чиркая по полу шпорами. Когда он вновь заговорил, вместо гнева в его тоне была насмешка:

— Ты не посмеешь подорвать власть Саврасов, разделив ее с советом.

По спине у Симели пробежали мурашки. Он ничего не боялся.

— Посмотрим… — в голосе короля не было уверенности. Симель и сама знала, как опасно для будущего династии создавать такой совет.

— Мы еще поговорим об этом. Видит Единый, ты не должен был протянуть так долго. Если будешь упорствовать, я заставлю тебя замолчать.

— Так… как ты уже… пытался? — Симели показалось, что король смеется. Она не представляла, как он держится, чтобы не сойти с ума. Сейтер не ответил, и Вилиам добавил: — Яд… Я нашел… твой яд…

— Боже, — Сейтер точно смеялся, — не мне одному надоел твой бесконечный мир. Яд — оружие слабаков, отец. Это не для меня.

В комнате повисло молчание. Симель чувствовала, как рядом с ней Ремигий дрожит всем телом, и слышала, как он задерживает дыхание, когда латные ботинки принца, измазанные в дорожной грязи, оказываются напротив их лиц. Она молилась, чтобы лекарь не сделал какую-нибудь глупость, и пыталась заставить его дышать ровнее, но тот ничего не понимал и лишь панически сжимал нож. Сейтер прошел к изножью кровати, вернулся обратно. Симель смотрела на его шпоры и дышала глубоко и ровно. Смертельная опасность угрожала ей так близко не впервые, но никогда еще — как попавшей в ловушку мыши. Она держала нож наготове, если вдруг по какой-либо прихоти принц заглянет в их укрытие.

Несколько минут Сейтер молчал, но наконец вновь заговорил:

— Передай мне корону и доживай свои дни в покое. Может, я даже не сошлю тебя в какую-нибудь глухомань, как поступил со мной ты. Отрекись от трона, и все твои проблемы станут моими. Я разберусь с ними так же легко, как с Беренией. Войска поддерживают меня. Не тебя.

— Ты хочешь… — захрипел король, — взойти… на трон… как солдат. И… требовать… войны… А народ… Твой народ?..

— Народ любит меня, — Симели не надо было слышать скрип металла, чтобы представить, как отмахнулся Сейтер. — Я проливал за них кровь, а брал только то, что отнял у господ. Спроси любого беренца — я не разорил их землю, она мне нужна. А до герцога крестьянам дела нет. Что Годрик, что Бренельд, — тут он цокнул языком, — без разницы. Да, демон меня забери, никакой разницы! — он ударил по ширме и опрокинул ее на пол. — Я все сказал, отец. Если ты не уступишь мне трон, я возьму его сам.

— Нет, — твердо ответил Вилиам. — Пошел… прочь…

Больше ничего не говоря, Сейтер развернулся и вышел в коридор.

Симель ощутила, как ледяная рука, сжимавшая ее сердце, слегка разжалась. Ремигий рванулся выбраться из-под кровати, но она схватила его за воротник и с неожиданной для того силой прижала к полу. До ее слуха донесся голос принца, обращавшегося к кому-то, кто ждал в коридоре.

— Дерьмо! Вот сукин сын! Я беру своих людей, и мы созываем совет в тронном зале. Все, кому дорога жизнь, отдают свой голос мне, ясно? Все лорды прямо сейчас собираются там и высказывают свое проклятое мнение на счет дееспособности короля. Перед утренней службой оповестим отца Бреттани о том, что он должен провести помазание, а отца объявить причащённым перед смертью. Старый упрямец! Да он уже одной ногой в могиле, но умудряется всему мешать! Боже, цепляться за жизнь, чтобы ходить под себя и хрипеть приказы! Пойдем, — голос его стал затихать, удаляясь, — надо выставить охрану по всему этажу и никого к нему не пускать, пока не отправится в мир иной. Никто не должен говорить с ним…