— Ваше величество, граф пишет так, будто Годрик имеет право на все свои выпады.

— Всё указывает на то, что Луган действительно сбежал с казной. Всё, — король посмотрел на нее поверх листа, — кроме здравого смысла. Мы ничего не узнаем, пока не получим следующее известие. Не беспокойся. Тревожных знаков достаточно, но Годрик — фигура невеликая. Что бы ни случилось, я готов поспорить, что золото излечит его обиду.

Симель кивнула, немного успокоившись. Если самой плохой вестью был сбежавший наместник, то справедливый суд и деньги решат это дело. Король свернул письмо в трубку и бросил его в сундук.

— Видит Единый, были времена и потяжелей. Это прибережем до тех пор, пока все не образуется, — он погладил кувшин и захлопнул крышку. — Следует спуститься в зал, но у меня нет сил. Позови слуг — пусть подготовят приемную, и передай приглашение капитану и лордам подняться сюда в полдень. Сейчас пришли ко мне писаря. Еще найди человека Гронарда, пусть готовится выезжать. После можешь быть свободна.

Симель коротко поклонилась и уже подходила к дверям, когда король вдруг окликнул ее. Вернувшись, она увидела, что Вилиам крутит в пальцах свое золотое кольцо.

— Возьми, оно может тебе пригодится. Спрячь, но всегда носи с собой — не каждый посмеет игнорировать мой знак, даже если Дор будет против. — Король сжал ее пальцы на холодном металле и добавил: — Постарайся не переходить ему дорогу.

Симель поцеловала руку короля, низко поклонилась и вышла из комнаты.

Сначала она посетила Эдвина, Главного писаря короля, затем отыскала рыцаря, которого герцог Гронард прислал за новостями, потом передала приглашение слугам лордов. Выйдя во дворик перед казармами, где Дор Грандж тренировал молодых солдат, Симель подозвала одного из них, чтобы передать сообщение. Увидев ее, Грандж скрипнул зубами, рыкнул на юношу, с которым вел поединок, и нанес ему удар такой силы, что бедняга отлетел на несколько шагов, а учебный щит в его руке треснул. Этот человек походил на боевую машину среди пехоты и ученикам приходилось несладко. Не дожидаясь, пока он снова возьмется за мальчика, Симель отвернулась и пошла в сторону ворот.

Дела были кончены, но стоило позаботиться ещё кое о чем — тюфяки на ее постели уже никуда не годились, а когда грумы неделю назад разносили сено, о ней никто не подумал. Возможно, они и не знали толком, где ее комната, ещё и всегда закрытая на замок, и Симель это устраивало. Повернув к конюшням, она чуть приоткрыла высокую створку дверей и протиснулась внутрь. Лошади в ближайших стойлах повернули головы, фыркая и переступая копытами по дощатому настилу. В помещении стояла тишина, только от казарм доносился стук деревянных мечей — уютный, как дома, если бы не мерзкий голос Дора Гранджа. Вокруг не было ни души, и Симель уже развернулась, чтобы уйти ни с чем, но тут ее внимание привлек статный вороной конь, с любопытством глядевший из своего стойла. В тот раз, когда она осенью приходила за сеном, этого красавца здесь не было, и Симель, не удержавшись, подошла поближе. Конь вытянул шею и ткнулся носом в ее ладонь, слегка покусывая пальцы.

— Проголодался? — засмеялась она, похлопывая коня по холке. Шкура его была вычищена до блеска, копыта смазаны маслом, грива аккуратно расчесана. Симель отогнула ему губу, осматривая зубы. Здоровый крепкий семилетка.

Она быстро огляделась, почесывая коня ногтями над плечом. Кормак, всегда мрачный и неразговорчивый, пожалуй, был бы недоволен тем, что кто-то трогает лошадей, но Симели не хотелось уходить от вороного. Обняв его за шею, она поискала взглядом старого коня Вилиама и увидела, что тот спит в дальнем стойле, низко опустив голову. Симель надеялась, что он дотянет до весны, и она снова увидит, как король потихоньку едет вдоль замковых стен.

Как знать, может быть, и ей позволят оседлать какую-нибудь клячу? Симель была готова на все, лишь бы сделать пару кругов по турнирному полю и размять мышцы. Свою городскую лошадь она продала перед тем, как поселиться в замке, и с тех пор ни разу не садилась в седло. Вороной толкнул ее носом — задумавшись, она перестала его чесать. Слишком хорошо для лекарки, о верховых прогулках можно забыть. Симель расчесала пальцами густую конскую челку. Вороной тихо заржал и опустил голову ей на плечо.

— Бедняга, скучаешь без ласки. Принести тебе что-нибудь вкусное?

— Он не откажется от сухого хлеба или яблока, — раздался голос сзади, и Симель вздрогнула от неожиданности. В дверном проеме возвышался главный конюх с седлом и уздечкой на плече — он не уступал Дору Гранджу в росте и закрывал собой свет. Подойдя, он открыл загородку, вошел в стойло и принялся седлать взволнованного коня.

— Мне нужно взять немного сена, — проговорила Симель. Конюх молчал, занятый работой.

— Ну, тогда я схожу за хлебом? — Она не могла понять, сердится Кормак или нет. Он только кивнул в ответ. Выйдя на улицу, Симель миновала внутренние ворота и пробежалась по верхнему двору. На кухне она нашла самую сухую буханку, тайком ухватила щепотку соли и поспешила обратно.

Когда она снова вошла в конюшню, красавец вороной уже был полностью оседлан, не хватало только мундштука во рту, чтобы он смог поесть. Конюх возился наверху, на сеновале. Симель отломила кусочек хлеба и протянула его коню на раскрытой ладони. Мягкие лошадиные губы приятно щекотали пальцы, и Симель ласково погладила коня по носу. Заскрипела лестница, Кормак спустился и поставил на землю большой мешок, доверху набитый сеном.

— Благодарю, — сказала Симель, продолжая кормить лошадь и чувствуя на себе пристальный взгляд. Вороной сжевал последний ломоть и, довольно потыкавшись Симели в плечо, вытянул шею, глядя на вход в конюшню.