Шрифт:
События последних дней спрессовались в этот самый момент. Словно все произошло ради него, и та встреча ровно в полдень на лестнице Монмартр не была случайностью…
Негромкий стон Катрины взметнулся вверх и осыпался миллионом частичек, отдаваясь томительной болью в сердце. Дэниэл и сам не понял почему, но прижал порывисто хрупкую девушку к себе, зарывшись в ее лавандовые волосы. Он чувствовал, как стучит сердце Катрины, с каждой минутой успокаиваясь и возвращаясь к расслабленному темпу. Он не хотел отпускать ее. Если бы эти минуты могли длиться вечно… Он бы все отдал за одну надежду!
Она тихо вздохнула и отстранилась, ища его глаза. Внутри у Дэниэла сильно царапнуло: сейчас Катрина смотрела на него по-новому: с нежностью и таким доверием, что… Сердце дрогнуло. Он нахмурился, пытаясь понять, что за незнакомые эмоции испытывает, но ее вдруг изменившееся выражение лица заставило моментально убрать морщинки со лба.
— Я обескуражен, — улыбаясь уголками губ, ответил он на ее немой вопрос. — Обескуражен и обезоружен… Тобой…
Врать и выдумывать не хотелось. Да и не смог бы он, когда она так смотрит на него.
Стало стыдно за свои недавние самоуверенные и необдуманные слова про «замутить» с ней… Какого черта он вообще рот тогда открыл, идиот…
— М-м-м… Тогда я спокойна, — ее тихий и такой теплый сейчас голос проник под кожу, парализуя и подчиняя себе. — У меня совсем нет сил и желания защищаться…
— И не надо, — целуя ее вкусные губы, прошептал он.
Когда Дэниэл хотел расшевелить ее и посмотреть, что скрывается под этой чудаковатой оболочкой, ему было просто интересно. Он наблюдал и исследовал свои чувства и эмоции. Но когда нашел ответы на все вопросы, то понял, что промахнулся с расчетами — он уже был заражен этой девушкой. И единственное противоядие, которое существовало в этом мире — это она сама.
Он проснулся от легкого дуновения ветра, еще не успел открыть глаза, а его уже захлестнули воспоминания прошлой ночи, заставив порывисто вдохнуть теплый утренний воздух.
Дэниэл сел на постели, с трудом осознавая, что той, которая стала его ночным наваждением, нет рядом. Быстро натянув футболку и джинсы, он уже почти вышел из комнаты, когда его взгляд упал на скетчбук с карандашными зарисовками. Посомневавшись, все же не удержался, взял его в руки, неспеша переворачивая страницу за страницей. К горлу подкатил ком. Как наивно…
Почти весь альбом был наполнен им. Он спит, он смотрит на дорогу, управляя автомобилем, он пьет кофе вчерашним утром в своем номере… Рисунки были удивительные. Они заставляли чувствовать и будоражили воспоминания.
Катрина была талантлива… По какой-то необъяснимой причине он понимал это и раньше, но когда увидел сам…
— Доброе утро! — она тихо вошла в комнату, и Дэниэл вздрогнул от неожиданности, по-детски пряча скетчбук за спину.
Девушка улыбнулась.
— П-п-рости, — возвращая альбом на место, нахмурился он.
Да уж, не так он представлял этот момент их встречи после вместе проведенной ночи. Но разве в отношениях с Катриной можно вообще ожидать какой-то логики?
— Ничего страшного, — она подошла к столику, и он только сейчас заметил поднос у нее в руках. На нем оказались две чашки с кофе и булочки.
— Завтракать выпечкой входит у нас в привычку, — едва дождавшись, пока она составит все с подноса на столик, он притянул ее к себе. — Доброе утро…
Ее губы были со вкусом яблочного джема и ванили. С ума просто сойти!
Дэниэл почти сошел, ведь Катрина совсем не помогала ему оставаться в ясном уме, возбуждая его и без того до предела заряженные гормоны своими запахами и касаниями.
— Может, все-таки позавтракаем, пока кофе еще не покрылся льдом? — в мизерных промежутках между поцелуями прошептала она.
— К черту кофе, — он подхватил ее на руки, удивляясь тому, насколько Катрина легкая.
— Мадам и мсье Мёнье внизу, — запуская пальцы в его волосы, вдруг вспомнила девушка. — Если нас долго не будет, они подумают…
— Они уже все о нас подумали… Расслабься…
Вот уж невыполнимая просьба, когда рядом с ней этот парень, от которого у нее крышу сносит!
— Нереально, — млея от очередного поцелуя, прошептала Катрина.
— Я помогу… — многозначительно прищурившись, он осторожно положил ее на постель.
Простыни еще хранили его тепло и такие яркие воспоминания об их ночи. Хотелось остаться здесь, растворившись в любви и неге, завладевшими каждой клеточкой ее тела.
Не было ни вчера, ни завтра. Были только они, и стиравшее все остальные потребности — желание.