Шрифт:
– Нет, и закрой скорее рот! Кадавры не…
Его слова неожиданно прервал свист металла, и что - то острое с силою вонзилось в отсыревшую кирпичную кладку. Присмотревшись, Настя разглядела небольшой нож с рукояткой, обмотанной кожей. Прошел он очень близко - до того близко, что через несколько мгновений по уху Хромого потекла струйка крови.
– Рубина, яхонтовая моя, это ведь ты?
– рявкнул он. Потом продолжил, уже тише, - Теперича, я гляжу в твою сторону. Только шевельнись, проделаю в тебе дырку, Богом клянусь. Живо выходи! И встань так, чтобы я тебя видел.
– Поищи других дураков!
Странный голос, странный акцент.
– Можно и дурой побыть, коли хочешь прожить часок - другой. И не смей тут со мной нахальничать, принцесса. Коли уж собралась драться в темноте, не стоило нацеплять на себя братовы пуговицы. Они блестят на свету.
Не успели слова сорваться с его языка, как куртка вместе с пуговицами шлепнулась на пол туннеля.
– Гадство!
– выругался Хромой, взмахнув тростью, потом схватил Настю за шиворот и оттащил назад, подальше от сочащегося с улицы света.
Они притихли и навострили уши. Но все было спокойно, пока невидимая женщина не заговорила:
– Куда ты ведешь этого мальчишку, Хромой? Что ты с ним намерен делать?
Насте её голос показался сиплым. Звучал он приглушенно и неприятно - липко.
– Не твоего ума дело, принцесса, - понеслось ей в ответ.
Настя не хотела без нужды задавать вопросов, но не смогла сдержать удивления:
– Принцесса?
– Мальчик? Мальчик, если в тебе есть хоть капелька ума, то не води компанию со старыми дезертирами. Там, куда он тебя ведет, нет ничего хорошего.
– Он во дворец меня ведет! – крикнула Настя в темноту и тут же получила толчок локтем и осеклась.
– Он ведет тебя на верную смерть, а то и хуже. Хочет выменять тебя на что - нибудь у своего хозяина.
– Рубина, еще одно слово, и я стреляю! – предостерег Хромой.
– Напугал, - ответила та. – Мы оба знаем, что в твоей старушке только два заряда. Так что стреляй. У меня хватит для тебя ножей.
– Вы что, настоящая принцесса?
– повторила вопрос Настя.
И получила локтем уже по зубам. Во рту появился вкус крови. Она спрятала лицо в ладонях и бормотала все бранные слова, какие знала.
– Пошла прочь, Рубина! Не твоего ума дело.
– Мне известно, куда вы направляетесь, а этому мальчику - нет. Так что меня это касается. Ты сам душу продал - на здоровье, но других за собой не тяни. Я такого не потерплю. И тем более не дам заманить ребенка в ничейные кварталы.
– «Этому мальчику»? – процедила Настя сквозь пальцы.
– У меня есть имя, госпожа.
– Знаю. Тебя Николаем зовут. Слышала, как ты болтал ему на крыше.
Хромой едва не срывался на крик:
– Да ведь только я о нем и забочусь!
– Ты его уводишь…
– Я веду его в безопасное убежище! Он сам меня попросил!
Во мраке опять просвистел нож - из одной тени в другую. Никакого звяканья на этот раз не раздалось, зато Хромой вскрикнул.
Почти сразу за первым ножом последовал второй, но отскочил от кирпича. Не дожидаясь третьего, Хромой выстрелил, только угодил в потолок - то ли случайно, то ли с испугу.
Одна из опорных балок переломилась и рухнула… увлекая за собой пласты земли и кирпичные стены.
Хромой уже резво ковылял в противоположную сторону, помогая себе тростью. Настя вцепилась в его пальто и побежала за ним к следующему освещенному участку - туда, где сквозь бледно - лиловые стекла в туннель заглядывало небо.
Они рысили вперед, пока позади не обвалился потолок. Теперь от женщины, говорившей с ними из могильной тьмы, их отделяла добрая груда почвы и камня. Однако Хромой потащил её дальше.
– Ведь отсюда мы и пришли! – запротестовала Настя.
– Да, но той дорогой теперь не пройти. Вернемся назад и спустимся в другом месте. Ничего страшного. Шевели ногами.
– Кто это был?
– спросила Настя, вконец запыхавшись.
– Она вправду принцесса? И женщина? Голос у нее какой - то мужской.
– Она старая кляча, - отозвался Хромой.
Бросив взгляд через плечо и не увидев ничего, кроме завалов, он замедлил ход.
– Старая, как горы, и страшная, как смертный грех. А ты – безмозглый, как баба! Не язык, а помело. Безотцовщина!
На очередной сиреневой полянке он остановился и начал себя осматривать, и тогда Настя заметила кровь:
– Она Вас ранила?
Вопрос был глупый, она и сама это понимала, однако, ничего с этим сделать не сумела.
– Да, она меня ранила.