Нэнси взяла ручку и подписала документ вопреки всем правилам, которые ей вдалбливали в голову в Болье: «Нэнси Фиокка, урожденная Уэйк». Мадам Жюльет шумно вздохнула.

– Я отведу вас ко входу. Сегодня моих девочек там нет, но я не единственная сутенёрша в городе. Офицеры могли заказать и других.

– Что ж, значит, им не повезёт, – ответила Нэнси и отдала ей ручку. Она позволит сбежать мадам Жюльет, но это не означает, что так же повезёт и остальным коллаборационистам в этом городе. – Документ у вас. Ведите.

52

Жюльет повела Нэнси в переулок, миновав главный вход. Штаб гестапо находился в бывшем отеле, окна которого выходили на многолюдную площадь около железнодорожного вокзала. Каждый день жители Монлюсона видели, как офицеры СС в форме и чёрных кожаных куртках встречают членов городского совета и проводят с ними встречи и брифинги. Люди видели их и старались как можно скорее пройти мимо. До войны такси и частные машины высаживали бизнесменов и туристов у элегантной галереи с колоннами, а их багаж, а также продукты и бельё заносились в отель с заднего входа. Теперь именно там осуществлялась настоящая деятельность гестапо – во все часы дня и ночи туда съезжались фургоны, полные скованными страхом людьми, а охранники отмечали в списках имена мужчин, женщин и детей, которых, как скот, вели через старые служебные двери и бросали в камеры.

А ещё через эти двери проносили всё то, что служило удовольствию офицеров – предметы роскоши, конфискованные из погребов, магазинов и заброшенных вилл, и женщин. Вход на задний двор охраняли четверо караульных: двое стояли на верхних платформах, которые давали им обзор всего двора и подъездной дороги, и ещё двое – у шлагбаума. Они проверяли людей по спискам и впускали и выпускали их, поднимая заграждение. Караульный пристально взглянул на Нэнси, и она поспешила опустить глаза, побоявшись, что он разглядит в них ненависть. Она ощущала, что кровь у неё черна, а в костях столько яда, что она может убить этого охранника одним прикосновением.

– Девушка не та, что обычно, – сказал караульный. – Капитан Гессе любит попышнее, чем эта.

Нэнси почувствовала на себе его внимательный взгляд.

– Софи заболела, – равнодушным и даже раздражённым тоном ответила Жюльет. «Прирождённая актриса», – подумала Нэнси. Наверное, это необходимое качество для проститутки. – Капитан Гессе сказал, что эта девушка подойдёт. Вы хотите заставлять его ждать?

Караульный пожал плечами и сделал запись в журнале. «Курица для капитана» – написал он.

Жюльет мигом растворилась в темноте. Караульный протянул руку, щёлкнул пальцем, и Нэнси протянула ему свою сумочку. Он открыл её. Помада. Духи. Пара презервативов. Он вернул ей сумку и провёл от ворот до служебной двери. Нэнси была не первым офицером УСО, который шёл этим путём. Она вспомнила о Морисе Саутгейте – его схватили незадолго до её высадки во Франции. Вместе с ним взяли двух радистов. Они тоже вошли в эти двери и растворились, как в тумане. Возможно, они ещё живы и находятся в одном из лагерей. Она вспомнила Анри и сжала кулаки так, что ногти впились в кожу.

На стене, прямо у двери, висела доска объявлений. Нэнси пробежала по ней глазами и увидела изображения себя и Форнье, под которыми значились невообразимые суммы в награду тому, кто доставит их в это самое здание. Но караульный на объявления не смотрел, он вёл её, гулко топая тяжёлыми сапогами, по узкой служебной лестнице в ту часть здания, где раньше жили постояльцы отеля, а сейчас – офицеры. На толстых деревянных стеновых панелях висели огромные зеркала, а под абажурами из витражного стекла горели лампочки. Нэнси сбилась со счёту, сколько её изображений они миновали. Поначалу они топали, как целая армия, но в этой части здания их шаги приглушались толстыми коврами.

Он открыл какую-то дверь и, презрительно улыбаясь, кивком пригласил её войти. За столом сидело пятеро мужчин. Они все подняли головы и посмотрели на неё. Бёма среди них не было. Инстинкт её не обманул. Он был истинным эсэсовцем и никогда бы не стал мараться о французскую шлюху. Мужчины же смотрели на неё с жадным удивлением.

Вторая девушка, блондинка, уже сидела на коленях офицера, которому на вид было не более двадцати лет. Изгибаясь, она ласкала его шею, от чего сам он покраснел до ушей, а его более старшие товарищи смеялись.

Ближайший к Нэнси капитал протянул руку и обнял её за талию, прижав к себе и облапав грудь и живот. Затем он задрал юбку и засунул палец под чулок. На её лицо он даже не взглянул.

– Прекрасная незнакомка. Как мило со стороны мадам Жюльет прислать нам свежачок.

Нэнси сняла у него с головы кепку и надела на себя, а затем наклонилась поцеловать его лысеющую макушку.

– Свежа и сильна, сэр, – с придыханием сказала она, прижимаясь к нему. Его пальцы переместились к трусам, и остальные засмеялись. – Не хотите ли выпить?