Кабинет управляющего… Конечно, он предназначался ему. Там есть надёжный сейф и панорамные окна, выходящие на внутренний двор в центре территории отеля. Дверь открылась, и в коридор вышел ещё один молодой офицер с почти что белыми волосами. В руках у него была тяжёлая пачка документов. Он заканчивал говорить с кем-то, кто находился в кабинете. Ему она выстрелила в лицо – то ли потому, что решила, что коробка с документами может отвести пулю от него самого, то ли потому, что ей просто так хотелось.

Перешагнув через труп, она вошла в кабинет. Вот и он, майор Бём, выглядящий точно так же, как в их последнюю встречу в Марселе. На лице его даже появилась вежливая удивлённая улыбка. Он стоял около полок, на которых были аккуратно расставлены книги. Можно было подумать, что он выбирает, что почитать на ночь.

– Миссис Фиокка! Насколько я понимаю, вы пришли осведомиться о своём муже? И, судя по форме вашего вторжения, вы здесь не для того, чтобы заключить со мной сделку, о которой мы говорили в Курсе. – Он качнул головой. – Должен признаться, я удивлён. Я был уверен, что вы обменяете свою жизнь на жизнь Анри после всего, на что вы его обрекли.

Он говорил по-английски, и она ответила на том же языке. С непривычки ей с трудом удавалось произносить слова.

– Энн рассказала мне, что вы его убили.

На лице Бёма отразилась глубокая печаль.

– Я понял. Нет, нет, мадам Фиокка. Зачем бы я стал убивать такого полезного человека?

Анри. Нэнси так чётко его представила, словно он действительно стоял в смокинге у неё перед глазами. Она вложила пистолет в кобуру.

– Он столько мне о вас рассказал.

У неё закружилась голова. Безграничная ярость угодила в ловушку и утонула в любви и надежде.

– Он здесь?

– Нет. Но он в безопасном месте. Очень безопасном.

Хватит. Она вырежет правду из чёрного сердца Бёма. Нэнси бросилась на него с ножом, целясь в лицо, но линия её атаки оказалась слишком предсказуемой. Он сделал шаг назад, прислонившись к столу, и правой рукой схватил её за запястье, а левой сжал талию так, что высвободиться было невозможно. Нож дрожал в её руке, пока они мерились силами.

– Сейчас он бы вас, конечно, не узнал, – сказал Бём сквозь сжатые зубы. – Вы же больше не Нэнси Уэйк, так? – Она продвинула нож вперёд, и теперь он дрожал у самой его кожи. – Или вы наконец узнали свою истинную сущность? Вы просто именно такая, как говорила ваша мать. Наказание для тех, кто вас любит. Уродливая, грязная, грешная, обычное ничтожество.

Нэнси представила, как Бём и Анри сидят вместе, как близкие друзья, и обсуждают, что ей когда-то говорила мать, весь тот яд, который она по капле каждый день вливала ей в кровь, пока Нэнси не убежала. С тех пор она так и не переставала бежать.

– Командир! – услышала она голос Рене из лобби. Он искал её. – Приехало подкрепление СС. Уходим!

В лобби раздался ещё один взрыв, и Бём её оттолкнул. Она запнулась и упала на колени, а когда снова посмотрела на него, у него в руках уже был пистолет, наведённый на неё.

– Лучше пусть он никогда не увидит настоящую вас.

Она оскалилась на него, а он в ответ хмыкнул, как будто его позабавила её гримаса, продолжая держать её на прицеле. Рене позвал её снова.

– Вы знаете, что означает этот символ? – Она опустила глаза на ковёр, на котором стояла на коленях. Он был забрызган кровью убитого ею офицера и украшен свастиками, но не привычными красно-чёрными, а зелёными и жёлтыми в ряд. – Он берёт начало в Тибете, – продолжил Бём, – и обозначает солнце. Мужское божество. Фюрер напоминает нам о нём, чтобы мы все старались ему угодить. Он наш отец. А сколько было вам, когда ваш отец ушёл? Что бы он сказал сейчас о своей маленькой девочке? – И он снова улыбнулся своей вежливой улыбкой. – Вы же сейчас подводите под смерть собственных людей. Сначала позволили шпионке выдать ваши позиции, а теперь привозите сюда своих лучших двадцать бойцов. Это самоубийство. Я отдал приказ атаковать ваш лагерь в Шод-Эге, как только мне доложили о сигнале Энн.

Дверь распахнулась, и в проёме возник Рене с револьвером. Бём повернулся к нему, но, прежде чем смог выстрелить, Нэнси бросилась на него с ножом.

– Чёрт! – заорал Рене, еле успев сместить прицел чуть выше, чтобы пуля, уже вылетающая из ствола, разбила окно, а не влетела в спину Нэнси.

Нэнси порезала ему скулу. От её атаки Бём пошатнулся, ударился запястьем о край стола и выронил пистолет. Закричав, он прижал руку к ране, и сквозь пальцы тут же потекла кровь, окрасив ворот рубашки. Она снова кинулась к нему, но Рене схватил её за талию, поднял и вынес из кабинета. Нэнси выла от ярости.

– Уходим сейчас же, Нэнси! – закричал он, поставив её на ноги в коридоре и толкая в сторону лобби. – Наигрались.

Дым, тела… Рене бросал перед собой гранаты, чтобы расчистить путь, и отталкивал её в нужный момент, чтобы уберечь от взрывов. Вокруг них бились зеркала, трещала деревянная обшивка, стоял шум обрушивающихся стен и висели серые облака дыма и пыли. Рене тащил её вперёд, и она споткнулась о солдата, получившего пулю в живот и всё ещё бившегося в конвульсиях. Наконец они добрались до лобби. Рене бросил ещё одну гранату в двойные двери парадного входа, и, когда они взорвались, у Нэнси заложило уши. Теперь она слышала только звон.