Джерри отметил это про себя и затем покинул дом через фасадное окно, растворившись в темноте.

Утро следующего дня выдалось ясным и серым, но очень холодным. Эрика с Питерсоном припарковались на небольшой гравийной площадке у въезда в парк Хейз со стороны Кройдон-роуд. Застегнувшись на все пуговицы, они выбрались из машины и зашагали по гравийной тропинке, которая резко уходила влево, огибая ряд деревьев, и затем поворачивала направо. Теперь парковка, дома и дорога были скрыты от них за деревьями, а перед ними простирались холмистые общинные земли.

— Боже мой, два шага, и ты уже как будто у черта на рогах, — произнес Питерсон.

— Шум от дороги заглушают деревья, — заметила Эрика, обратив внимание на неестественную тишину. С хрустом ступая по гравию, они шли мимо высоких голых деревьев, с обеих сторон обступавших тропинку, причем стояли они так плотно, что в густую чащу даже свет не проникал.

— Здесь так и кажется, что за нами из темного бора следят красные глаза, — добавил Питерсон, — как в сказке «Ветер в ивах».

Солнце еще не взошло над деревьями, и потому роса, лежащая на траве и вереске, не успела испариться. Навстречу им плыли клочья тумана, низко стелившегося над землей.

— Что, если Джессику несли этим же путем? — задалась вопросом Эрика. Они задумались об этом, ступая по гравию, скрипевшему под их ногами.

— Она была уже завернута в целлофан? Или ее завернули у воды?

— Въезд с Кройдон-роуд, где мы припарковались, ближайший к карьеру, а идем мы… — Эрика глянула на часы. — Пять минут.

— Может, это был не один человек, — рассудительно предположил Питерсон, в задумчивости глубоко сунув руки в карманы.

Деревья, казалось, расступались; гравийная тропинка, плавно изгибаясь, вывела их к карьеру, который находился чуть ниже под ними. На неподвижной глади воды, укрытой туманной дымкой, отражалось серое небо. Не доходя ста ярдов до края воды, тропинка обрывалась, и дальше к каменистому берегу карьера они пошли по мягкому неровному мшистому покрытию. Эрике казалось, что миновало куда больше, чем неделя, с тех пор, как она была здесь с командой водолазов.

— Тому, кто ее утопил, требовалась лодка, — произнесла она. — Джессику нашли примерно ярдах в ста от берега.

Питерсон подобрал с земли камешек и, присев, пустил его по воде.

— Шесть. Неплохо, — похвалила его Эрика, вместе с ним наблюдая, как по воде расходятся круги.

— Невозможно забросить тело ребенка так далеко от берега, — заключил Питерсон.

Они двинулись вдоль берега, шагая в ногу. Столь же согласны были и их мысли. Тропинка, огибавшая карьер, местами сильно сужалась, а в промежутках им попадались каменистые выступы, через которые приходилось перелезать, и небольшие искривленные деревья со свешивающимися в воду ветвями, под которые приходилось подлезать.

— Что-то не вижу я той лачуги, — сказала Эрика, доставая карту.

— За двадцать шесть лет деревья выросли и… — начал Питерсон.

— Подожди-ка, — перебила его Эрика. Они как раз поравнялись с густыми зарослями куманики и камышей. — По-моему, вон там торчит крыша, да? — Она показала на уголок красной черепицы, проглядывавшей сквозь кусты куманики и высохших плетей вьюнка.

Они приблизились к зарослям, которые мало того что кололись и местами представлялись непролазными, так еще и были скользкими от росы. Теперь, когда они подошли ближе, Эрика увидела разбитое стекло, поблескивавшее в неярком свете. Они стали пробираться к лачуге, но не так-то просто было продраться через метровые кусты куманики, деревья и густой подлесок, которые казались непроходимыми.

— Черт, босс, нам бы лучше подготовиться для этого: взять людей побольше, рукавицы. — Питерсон поморщился, вытаскивая большую колючку из подушечки большого пальца.

— Вы правы: все это нужно вырубить, — согласилась Эрика, глядя на клинышек крыши лачуги, выглядывавшей из-за зарослей.

Отряхиваясь на ходу, они выбрались из подлеска. К ним подбежал палевый лабрадор с мокрым теннисным мячиком в зубах. Пес сел и положил лапу на свою игрушку.

Эрика взяла мячик и швырнула его к дальним деревьям. Собака радостно помчалась за ним и принесла его назад. Какая-то женщина, появившись из леса, неторопливо направилась к ним по кромке берега.

— Местная старая кумушка. Неплохо бы с ней поговорить, — сказал Питерсон.

— На вид несколько эксцентричная, — заметила Эрика, когда женщина подошла ближе.

Та была одета в растянутый старый зеленый спортивный костюм, трикотажную шапку плотной вязки с эмблемой футбольного клуба «Челси», из-под которой торчали длинные седые волосы, и шарф с эмблемой «Манчестер Юнайтед».

Эрика еще пару раз бросила мячик, который собака неизменно приносила назад. Женщина приблизилась, и они увидели, что на ней фиолетовые кроссовки; на одном подошва наполовину оторвалась и шлепала при каждом ее шаге. Она несла потрепанную хозяйственную сумку, набитую съедобными каштанами. Лицо у нее было обветренное, изборожденное глубокими морщинами; правый уголок рта украшал уродливый шрам некогда плохо зашитой раны, который стягивал губу, отчего создавалось впечатление, что к ее лицу прилипла маска злобного оскала.

— Серж, к ноге! — повелительно окликнула женщина лабрадора. — Он вас беспокоит? — Речь у нее была культурная, аристократическая, но она немного шепелявила. Пес подбежал к хозяйке, пытливо рассматривавшей Эрику с Питерсоном.

— Нет, что вы, у вас чудесная собака. Здравствуйте. Я — старший инспектор Фостер, — представилась Эрика, показывая свое удостоверение. — А это инспектор Питерсон.

— Подбирать каштаны законом не запрещено, — ощетинилась женщина. — Какого черта вы сюда явились?