— Его зовут Дэниэл, — поспешно ответила Триш.

На телеэкране смолкли все звуки. Дэниэл подошел к своему чемодану и содрал с него клейкую ленту. Камера выхватила из зрительской аудитории его жену — плохо одетую женщину, которой, по-видимому, не очень везло в жизни, — и затем снова взяла в объектив Дэниэла. Тот поднял крышку чемодана и вскричал:

— Нет! — Схватившись за голову, он рухнул на колени. Камера показала содержимое чемодана, в котором лежал ?1.

— Ну и болван, — прокомментировал Джерри.

На телеэкране жене Дэниэла предложили подойти к мужу. Она храбрилась.

— А от чего он отказался?

— Банкир предлагал ему пятнадцать тысяч, — объяснила Триш, сунув в рот большой палец.

Джерри встал и пошел к холодильнику. Триш села ровнее на диване и, прислонившись головой к спинке, вытащила изо рта палец.

— У тебя сок есть? — спросила она.

Открыв холодильник, Джерри достал банку пива и бутылку сока. Между ним и Триш стоял круглый деревянный журнальный столик, на котором лежали пистолет «Глок-17» и двадцать пять тысяч фунтов мелкими купюрами.

С минуту он стоял с напитками в руках, наблюдая за ней. Ее взгляд упал на оружие и деньги, но она быстро отвела глаза.

— Молодец, — сказал Джерри. — На меня лучше смотри.

Он вернулся на диван, бросил сок на подушку возле нее и открыл банку пива. Триш выпрямилась и надолго приникла к бутылке с соком.

— А потом давай Hollyoaks [95] посмотрим? — предложила она.

Зазвонил его мобильный телефон. Он взял аппарат с журнального столика и вышел на балкон, закрыв за собой дверь.

— Где тебя черти носят? — раздался в трубке знакомый голос. Джерри молчал. — Ты слушаешь?

— Слушаю, — ответил он. На город опускалась ночь, далеко внизу улицы расчерчивала решетка оранжевых огней.

— Ты должен был разобраться со всеми тремя. Два суицида и противоправное вторжение в дом. А эта баба, Фостер, все еще жива.

Джерри медлил с ответом. Ему вспомнилось лицо Дэниэла из телешоу.

— Я выхожу из игры, — заявил он.

— Что значит «выхожу из игры»? Как это? Ты еще не доделал свою работу. Я больше ни пенса тебе не заплачу.

— Остальные деньги можешь оставить себе. Я — вне игры.

— Ты же понимаешь, дело не только в деньгах.

— А знаешь что? Я от тебя постоянно это слышу. Достало уже. Или ты не соображаешь, что происходит? Тебе не удастся сохранить это в тайне. Завеса приподнята. И если меня повяжут, тебе тоже конец. Я только теперь понял, что ничего не потеряю, если просто возьму и уйду.

С этими словами Джерри положил трубку. Он перевернул телефон, вытащил из него SIM-карту и аккуратно разломал ее на четыре части.

Теперь нужно было действовать быстро. У него в запасе, прикинул Джерри, максимум один день, а то и меньше. Он допил пиво и вернулся в комнату.

В конце рабочего дня Эрика сидела перед суперинтендантом Йелем в его кабинете. Выглядел он изможденным: лицо бледное, под глазами — большие темные круги. Они ждали Марша. Тот по телефону сообщил, что немного задержится.

— Сэр. Не стоит тратить на меня дополнительные ресурсы, — сказала она.

Он выставил вперед ладонь.

— Эрика, я не думаю, что полиция разорится, если у вашего отеля будет дежурить патрульная машина. Мы уже имеем поножовщину средь бела дня перед нашим отделением, один из моих сотрудников скончался при подозрительных обстоятельствах.

— Двое сотрудников, — поправила его Эрика. — Один бывший, Аманда Бейкер.

— Двое, — неохотно согласился Йель, потирая глаза. — Полагаю, вы слышали про Джейсона Тайлера?

— Что случилось?

— После того, как ему отказали в освобождении под залог, его поместили в Белмарш с условиями содержания по категории А [96] . Народ прознал, что он намерен пойти на сделку о признании вины и дать показания, и его убрали. Вчера вечером прирезали в душевой.

— А где взяли нож?

— Не поверишь. «Кит-Каты».

— Это что — какой-то новый уличный сленг?

— Да нет же, — раздраженно отвечал Йель. — Самые обычные батончики «Кит-Кат». Точнее, фольга, в которую их заворачивают. Какой-то светлый ум на пожизненном копил ее месяцами, а потом сделал заточку, на которую, наверно, ушло несколько сотен оберток. Тайлер получил удар в бедро, истек кровью в душе, и теперь его империя умирает вместе с ним.

Раздался стук в дверь, в кабинет вошла секретарша. Она принесла поднос с чаем. Перед Йелем поставила его чашку с надписью «Кто здесь босс?», перед Эрикой — чашку с изображением Коржика [97] .