— Нет. Он тоже убит. Его тело тоже найдено в реке, в чемодане. Расчлененное, как и тело Шарлин, — тихо произнесла Эрика. Последовало долгое молчание.

— Шарлин говорила, зачем ей нужен автомобиль? — спросила Мосс.

— Сказала только, что хочет его испытать, — ответил Джастин.

— Она это часто практиковала? Часто обкатывала автомобили?

— У нее это было любимое занятие, когда она училась водить, в семнадцать лет… Конечно, тогда она не увлекалась ни спиртным, ни наркотиками.

— После того как они забрали «Ягуар», она не давала о себе знать. И машину не вернула ни в тот же день, ни на следующий. Автомобиль мы нашли три дня спустя. Его оставили перед автосалоном.

— То есть в пятницу, пятнадцатого сентября? — уточнила Мосс.

— Если она сказала спустя три дня, значит, именно тогда! — вспылил Джастин. Дафна положила руку ему на плечо.

— Ключи были в зажигании. Обивка вся в пятнах. В салоне грязь: кого-то стошнило на заднем сиденье.

— Вы вызвали полицию? — спросила Мосс.

— Нет! — рассвирепел Джастин. — Я ни за что не стал бы доносить в полицию на собственную дочь. Мы знали, что она вернет машину.

— И вы понятия не имеете, почему она не возвращала ее так долго и куда они ездили?

Дафна покачала головой.

— Что вы сделали с «Ягуаром»? — полюбопытствовала Эрика.

— Вымыли, почистили, но толку от этого немного. Теперь ждем, когда поменяют обивку. Надеемся, что, может, потом удастся… — Голос Дафны сорвался, и она снова расплакалась. Джастин махнул рукой, словно предлагая им удалиться, а сам нагнул голову, чтобы скрыть слезы.

— Давай пока оставим их, — сказала Эрика.

Эрика и Мосс покинули гостиную, миновали лестницу и вошли в светлую просторную кухню. Из окна открывался вид на восхитительно ухоженный сад с песочницей, детскими качелями и горкой. Эрика налила в чайник воды из крана.

— Если они лишили Шарлин карманных денег, на что она жила? — задалась вопросом Эрика. — Каким образом в это уравнение вписывается Томас? Он употреблял наркотики? Жаль, что у нас еще нет результатов токсикологической экспертизы обоих тел. — Она включила электрочайник.

— Двенадцатого сентября Шарлин пришла в автосалон вместе с Томасом. По словам Мариэтты, в этот самый день Томас заходил к ней, — заметила Мосс.

— Он виделся с ней утром. Может, это и совпадение. Только я не верю в совпадения.

С минуту они молчали, слушая бульканье закипающего чайника. Эрика подошла к большому холодильнику из нержавеющей стали, в американском стиле. Он был облеплен листочками с напоминалками и диетологическими таблицами и выкладками «весонаблюдателей» [116] . Здесь же висели разные фотографии: Дафна играет с двумя малышами — мальчиком и девочкой — на качелях и на горке; Дафна обнимает детей в ресторане (выше стояла надпись «Бабушке 60!»). А еще они увидели одно свадебное фото мужчины с жидкими волосами и его невесты.

— Брат Шарлин, должно быть? И внуки? — предположила Мосс.

Внимание Эрики привлекла фотография, пришпиленная магнитом со смайликом к холодильнику в его верхнем левом углу. Эрика сняла ее. Снимок был сделан на каком-то торжестве. Семейное фото: Дафна, Джастин, малыши и Шарлин — с краю. Вид у нее был испитой, волосы взлохмачены, в руке — бутылка пива. Но даже неряшливая и неопрятная, она все равно выглядела вполне привлекательной женщиной. Магнит со смайликом был налеплен прямо на ее лицо.

— Такое впечатление, что они ждали известия о смерти Шарлин, — заметила Мосс. — Не представляю, как можно так жить. Все время ждать звонка или прихода полиции.

Чайник закипел, и они заварили чай для скорбящих родителей.

Август 2016 года

Нина и Макс сняли на ночь комнату над старинным пабом, что размещался в высоком узком здании из гранита в небольшой деревушке на краю Дартмура [117] . Нина проснулась рано. Она глянула на спящего рядом Макса, потом на окно, в которое струился солнечный свет, падавший на потертый красный ковер. Прижимая футболку к обнаженной груди, она подошла к окну, распахнула его. Местность вокруг она еще почти не видела: вчера они прибыли поздно вечером. Воздух был свежий, немного холодный, но солнце стояло уже высоко в безоблачном синем небе. Ее взору предстала зеленая холмистая ширь, простиравшаяся до самого горизонта. Внизу по дороге двигалась группа пеших туристов. Перестук их палок смешивался с гомоном невнятной болтовни. Удаляясь, они сошли с дороги на травянистый покров пустоши, стук палок прекратился, постепенно стихли и голоса. Красота природы ее потрясла. Нина родилась и выросла в Лондоне. Она была горожанкой до мозга костей, и сейчас ее поразило многообразие красок, обилие сочных оттенков зеленого, коими переливалась пустошь, раскинувшаяся на многие мили окрест, а вдалеке высились горы с серыми вершинами. Услышав свист, Нина повернула голову. С другой стороны, от деревни, шел молодой темноволосый парень, с которым они разговорились в пабе накануне вечером. Он был симпатичный, но очень худой и все время с ней флиртовал.

— Похмелье мучает? — спросил он. Прищурившись, парень смотрел на нее снизу вверх, обнажив в улыбке крупные зубы.

— Немного, — улыбнулась она в ответ, накручивая на пальцы прядь длинных волос.

— Ну что, на прогулку-то идете?

— Не знаю. Макс еще спит.

Она почувствовала, как чьи-то пальцы обхватили ее руку: у нее за спиной стоял Макс.

— С кем это ты там болтаешь? — резко спросил он.

— Смотри, это Дин, — показала Нина.

— Накинь на себя что-нибудь, — велел он, видя, что она прикрывает грудь футболкой, и рыком оттащил ее от окна. Потом, выглянув на улицу, сказал Дину: — Жди там. Мы скоро спустимся.