Она сняла пальто, налила себе выпить. Потом села на диван, достала телефон, собираясь позвонить Питерсону. Она долго смотрела на его номер, а затем положила телефон, открыла компьютер и продолжила изучать материалы дела.

На следующее утро будильник Эрики зазвонил в самом начале восьмого. Вскоре она вышла на парковку. Еще не рассвело, лужи в выбоинах покрывала ледяная корочка. Мосс ждала ее у своего автомобиля. Эрика поспешила к ней, села в машину, млея от наслаждения: в салоне было тепло.

— Терпеть не могу раннее утро в это время года, — призналась она. Они выкатили на пустынную темную улицу. — Как будто еще ночь. — Она почесала руку там, где кончалась гипсовая повязка.

— Когда снимут?

— Да сегодня должны были, но я отменила прием. Черт, так чешется!

— Обычно вязальной спицей под гипс подлезают, чтобы почесать.

— Я похожа на женщину, у которой дома есть вязальные спицы? — спросила Эрика.

— Тебе обязательно нужно к доктору.

— Я перезаписалась. Один день погоды не сделает.

Мосс пожала плечами:

— Здоровье — прежде всего.

Эрика взглянула на нее и заговорила о другом:

— Откуда ты знаешь этого патологоанатома? Как ее зовут?

— Пэтти Камински. Мы встречались одно время. Я тогда проходила подготовку для службы в полиции, она училась в медицинском, — объяснила Мосс.

— Расстались по-доброму?

— В принципе, да. По моей инициативе. Но это — дела давно минувших дней. Я договорилась, что мы сначала едем смотреть место преступления.

— Идеальное место для встречи с бывшей возлюбленной, — пошутила Эрика.

Мосс улыбнулась, вращая глазами:

— К слову о бывших: Питерсон не объявлялся?

— Нет. Последний раз мы с ним общались перед самым моим отъездом.

Мосс избегала встречаться с ней взглядом, и Эрика подумала, что она неспроста завела разговор о Питерсоне.

— Ты с ним виделась?

— Да. Ты не против?

— Почему я должна быть против?

— Ну, ты — мой друг, он — мой друг. Я просто хочу, что мы все оставались друзьями. Во всяком случае, мне хотелось бы вас обоих сохранить в своих друзьях.

— И что тебе мешает? Я не из тех, кто ставит ультиматум: или я, или он, — сказала Эрика.

— Отлично, — улыбнулась Мосс. Было видно, что у нее отлегло от сердца.

— Не знаешь, когда он возвращается на службу?

— Да уж скоро, наверно. На этой неделе у него беседа с суперинтендантом. Он заметно прибавил в весе, хорошо выглядит. Я имела в виду, что вид у него здоровый… Может, радио включить?

— Давайте.

Мосс наклонилась вперед, включила радио. В эфире шла передача «Сегодня», и остаток пути они слушали новости.

Через пару часов они подъезжали к Оксфорду. Светало. Они съехали с автострады и завиляли между лежащими вокруг деревнями. Окна многих домов уже украшали гирлянды, возле старинных церквушек стояли вертепы. Эрика всегда поражалась тому, как меняется Англия, стоит только выехать за пределы Кольцевой автомагистрали М25. Это был совершенно иной мир, далекий от шума и суеты Лондона.

— По-моему, подъезжаем, — произнесла Мосс, глянув на навигатор на приборной панели. — Ну да, вон церковь, про которую она упоминала.

Они съехали с дороги на маленькую парковку у древней каменной церкви с круглой башней. Красный «Порше», стоявший в углу, мигнул фарами. И тут же зазвонил телефон Мосс, настроенный на режим громкой связи. Она ответила.

— Рада, что вы вовремя! — раздался из трубки сочный голос. — Не выходите из машины, холод собачий. Следуйте за мной. — И женщина отключилась.

Мотор «Порше» взревел, и автомобиль проехал мимо них. Эрика успела заметить, что за рулем сидит женщина с белым как мел лицом и алой помадой на губах. Она оторвала один палец от руля, подняла его вверх.

— По голосу — аристократка, — прокомментировала Эрика.

— Она происходит из старинного богатого рода, — сообщила Мосс.

— Старинная аристократия, нувориши — ненавижу такое деление. То есть тот, кто разбогател собственным трудом, — плебей, а тот, кто был рожден в праздности, но унаследовал состояние от какой-нибудь тетушки седьмая вода на киселе, считается элитой общества?

— Примерно так.

— Господи, что за страна! — буркнула Эрика, качая головой.

Мосс с трудом поспевала за красным «Порше», который с ревом мчался по дороге. Они катили мимо полей, миновали два бесхозных нежилых строения. Потом дорога пошла под уклон, и, повернув за угол, они увидели простирающиеся вокруг поля, которые в лучах зимнего солнца переливались всеми оттенками бурого и черного цветов.