— Теперь у нас есть относительно четкое изображение женщины, приходившей домой к Дэниелу де Соузе. — Эрика показала снимок с камеры видеонаблюдения, на котором было отчетливо видно лицо молодой женщины.

— А кадров с лицом мужчины, с которыми можно работать, не нашлось? — спросил Марш.

— Нет. Айтишники сумели подчистить лицо женщины, но мужчина, видимо, очень осторожный, или ему просто повезло. Он вообще не поднимал голову. Так что подчищать нечего. Однако мы видим, что на нем та же синяя бейсболка «Вон Датч», в которой он засветился на записи с видеокамеры у салона «Авто Селби»: и когда он прибывает к дому де Соузы, и потом, когда они оставляют чемодан в Ковент-Гардене. После они прошли по Лонг-Эйкр и сели на ночной автобус № 155, который идет в Модерн через Вестминстер, Элефант-энд-Касл, Клапам и т. д. Мы попросили «Лондонский транспорт» в срочном порядке представить нам все возможные видеозаписи.

— Мы нашли кого-нибудь из родных Дэниела де Соузы, кто мог бы опознать его тело? С этим желательно бы разобраться до того, как мы выдадим информацию в прессу, — сказала Мелани.

— Да. Час назад тело Дэниела де Соузы опознала его мать. Она живет недалеко от его дома. Два года назад он купил ей квартиру поблизости, в Марилебон.

Марш взял снимки, сделанные на месте преступления: окровавленное расчлененное тело в чемодане; расплющенное лицо — сплошное кровавое месиво.

— Эрика, как мы можем быть уверены, что это именно Дэниел де Соуза?

— Его мать официально опознала тело сына.

— Тело изувечено, обезображено до неузнаваемости. Может, необходим анализ ДНК? Для полной уверенности? — предложил Марш.

— Вчера мы отправили к миссис де Соуза одного из сотрудников по связям с родными. Дэниел де Соуза — кубинец, и на внутренней стороне левой руки он вытатуировал себе марипосу [139] . — Эрика показала фото татуировки, сделанное уже после гибели жертвы. Белый цветок с четырьмя лепестками. Светлые чернила, использованные для окраски изображения, на фоне смуглой кожи создавали эффект призрачного сияния. — Его мать знала про татуировку, и эта примета сыграла ключевую роль при официальном опознании, — ответила Эрика чуть более резким тоном, чем следовало. — Далее. Я хотела бы предать огласке некоторые подробности его убийства. Мы выяснили, что Дэниел — гомосексуал, и я предлагаю разместить данную информацию в соцсетях, ориентируясь в первую очередь на гей-сообщество.

— Хорошо, — согласилась Мелани. — Давайте подключим Коллин Скэнлан.

— Думаете, это убийство на почве гомофобии? — спросил Марш.

— Не знаю. Прежние жертвы принадлежали к другим социальным группам. Просто, на мой взгляд, общество преступлениями не удивишь, о них постоянно говорят и пишут, и если мы сделаем акцент на гомосексуализме, это убийство сразу же выделится на общем фоне и получит более широкое освещение в прессе, — сказала Эрика. — Я отправила патрульных собирать информацию в барах Сохо, и мы рассматриваем несколько мест, где де Соуза был замечен в субботу вечером. — Она помолчала. — Также в поле моего зрения попал неопознанный труп, обнаруженный в дренажной трубе близ М40 и одного из селений в Оксфордшире. Он не был расчленен, но по некоторым характеристикам имеет сходство с расчлененными жертвами.

Марш и Хадсон переглянулись.

— То есть вы думаете, что у нас объявились Бонни и Клайд?

— Не знаю. Как раз об этом я предпочла бы пока не распространяться. Прежде чем публиковать какие-либо заявления, я должна убедиться, что могу связать воедино все эти убийства. И прессе я пока бы не говорила, что убийц двое. Я хочу начать с фотографии женщины. Сейчас я жду от экспертов результатов осмотра «Ягуара», который Шарлин Селби взяла из автосалона родителей. Я также хочу побеседовать с водителем микротакси, который подобрал всю четверку в Слоу. Насколько я понимаю, в мое отсутствие, пока дело находилось в ведении старшего инспектора Харпера из Отдела по борьбе с наркотиками, ничего не предпринималось. Его попросту запихнули в долгий ящик.

— Но это дело позволило им выйти на широкую сеть наркоторговцев, — указала Мелани.

— Нет. На широкую сеть наркоторговцев им позволило выйти нападение на меня, совершенное двумя наркодилерами мелкого пошиба, — резко возразила Эрика, приподнимая загипсованную руку. Возникла неловкая пауза. Марш и Мелани делали вид, будто изучают материалы, разложенные на столе.

— Думаю, все это в совокупности сыграло свою роль, — примирительно произнес Марш. Эрика с трудом сдержалась, чтобы не закатить к потолку глаза. — И еще, Эрика, проследите, чтобы ваша команда не увлекалась прозвищами — Бонни и Клайд… Тельма и Луиза. Пресса это непременно подхватит.

— Вы плохо думаете о моих людях, сэр. В моей команде нет болтунов. И кстати, это ведь вы дали им прозвища. А журналисты и без нас прекрасно обойдутся, и, к сожалению, мы не можем заткнуть им рты, — возразила Эрика.

— Просто имейте в виду, что глупые прозвища быстро запоминаются, — произнес Марш. — Они разжигают панику в обществе и привлекают его внимание к полиции, и мы всегда предстаем перед гражданами в невыгодном свете.

Эрика посмотрела на него, понимая, что он прибегнул к своей испытанной тактике — уклоняется от удара, одновременно нападая.

— Если б полиция получала нормальное финансирование, меньше занималась саморекламой и меньше беспокоилась о том, что думают о нас граждане, нам было бы проще выполнять свой служебный долг…

— Эрика, — перебила ее Мелани, — позвольте напомнить, что коммандер сумел отыскать для нас окно в своем расписании фактически по первому требованию.

— И я крайне признательна ему за то, что он соизволил уделить нам время, — парировала Эрика с нотками сарказма в голосе. — А сейчас мне хотелось бы обратиться к общественности за помощью в установлении личности этой женщины, если вы, конечно, не против, сэр.