— Этот снимок я сделала без ее ведома, — прокомментировала Мэнди. — В ее первый рабочий день в кафе «У Сантино». Там, где она познакомилась с Максом.

— Когда это было? — спросила Эрика, показывая на фото.

— В августе прошлого года.

— Долго она там проработала?

— Пару месяцев. Их обоих уволили за прогул. Потом они подали заявление на получение пособия по безработице, хотя Макс торгует наркотиками на стороне. Это и есть его настоящий доход.

Эрика нашла снимок, вложенный за клапан задней обложки. Он был сделан у машины на солнечной улице, вдоль которой стояли стандартные домики. Нина сидела рядом с симпатичным длинноволосым блондином. На ней были розовые шортики и белая футболка. Ноги голые, длинные волосы стянуты на затылке в хвостик. Она смотрела на Макса, держа его под руку. Он был в футбольных трусах, спортивной майке и бейсболке.

— Можно взять это фото? — спросила Эрика.

— Да. Затем я его и принесла.

С минуту они все молчали.

— Господа полицейские, что будет с Ниной? Она сама не своя, он задурил ей голову. Она напугана, и, думаю, выполняет его указания под принуждением. Я просто хочу, чтобы она была в безопасности. Вы примите это во внимание, если поймаете его и ее?

— Да. Это мы учтем, — ответила Эрика. Мосс посмотрела на нее. Они обе знали, что Эрика говорит Мэнди то, что та желает услышать.

В дверь постучали, и в кабинет вошла молодая женщина — сотрудник полиции.

— Мэнди, это констебль Кей Прайс, — представила вошедшую Эрика. — Она отвезет вас домой. Мы будем контактировать с вами через нее.

— Это все?

— На данный момент да. Как только у нас появится новая информация, мы свяжемся с вами.

— Рада знакомству, — с улыбкой произнесла Кей, пожимая Мэнди руку.

— Да, вот еще что, — сказала Мэнди, поднимаясь с дивана. — Во время одного из последних разговоров по телефону Нина сказала, что ездила с Максом отдыхать. Куда-то в Девон. Звонила она с таксофона. Не знаю, что случилось с ее мобильным телефоном. Она сообщила, что на нее напали и Макс как-то с этим разобрался.

— Что значит «как-то разобрался»?

— Она повесила трубку. Я перезвонила. Набрала «192», пытаясь выяснить, с какого номера был совершен звонок. Оказалось, что с таксофона у шоссе, которое ведет в Оукгемптон. Вернувшись домой, она отшутилась по этому поводу и больше об этом никогда не говорила. Объяснила, что они тогда выпили. Но голос у нее был не пьяный. Казалось, она…

— Какой у нее был голос? — спросила Эрика, тронув Мэнди за плечо.

— В нем слышался ужас. Голый ужас… — Миссис Харгривз снова заплакала. — Вот уже многие месяцы я почти не сплю. Не живу, а существую. Личная жизнь полетела под откос… Я видела в новостях, что они сделали с тем парнем. Тут одно из двух: я увижу дочь либо по другую сторону стола в тюремной комнате для свиданий, либо в морге. В любом случае, это будет хоть какая-то определенность.

Эрика смотрела на Мэнди, думая про себя, что только крайняя безысходность и полнейшая обреченность могут заставить мать произнести такое.

На следующий день рано утром, в самом начале шестого, вооруженная опергруппа прибыла в Кеннингтон. Эрика и Мосс сидели в микроавтобусе службы технической поддержки, который поставили за углом от центрального входа в здание высотного многоквартирного дома — закоптелого сооружения эпохи 1970-х, втиснутого в лабиринт жилых построек, которые тянулись от станции метро и «Овала» [143] . Через собес они установили, что Нина Харгривз и Макс Киркхэм проживают в однокомнатной квартире на первом этаже дома «Баден-Пауэлл». После чего Эрика быстро собрала вооруженную опергруппу для задержания обоих подозреваемых. Их имена не упоминались в сообщениях СМИ, подготовленных предыдущим вечером, но все равно существовала вероятность, что они видели репортажи и попытаются скрыться.

В микроавтобусе было очень холодно. Эрика и Мосс наблюдали по монитору, как группа захвата окружает здание, занимая позиции для штурма. Команду из двенадцати крепких бойцов возглавляла инспектор Паркинсон — решительная рыжеволосая женщина.

— Она — прямо копия меня, только худая и с ружьем, — пошутила Мосс после того, как Эрика в 3:30 утра провела инструктаж в отделении Луишем-роу.

— Мы на позиции. В квартире — никакого движения, свет нигде не горит, — зазвучал из рации голос Паркинсон.

— Будьте готовы к возможному нападению сверху, — ответила ей Эрика.

— Наши глаза всюду — и сверху, и снизу. Чертовски опасный квартал… — В эфире появились помехи, и рация замолчала.

Эрика не являлась непосредственным руководителем операции по задержанию подозреваемых — ее проводила инспектор Паркинсон. Но со времен Манчестера она впервые работала в составе вооруженной опергруппы и потому очень нервничала.

Рация снова затрещала, и сквозь помехи прорвался голос Паркинсон:

— Включаем камеры. — На мониторе, что стоял на столе перед Эрикой и Мосс, засветилось шесть экранов.

— Чудеса современной технологии, — прокомментировала Мосс.

На груди каждого бойца группы захвата был закреплен портативный видеорегистратор с функцией ночного видения, с которого в беспроводном режиме и передавалось изображение. Оно было зеленым и зернистым, но с трех разных ракурсов они ясно видели огромную освещенную парковку, на которой стояло несколько автомобилей. Еще одна видеокамера показывала бетонный коридор, в который выходили двери квартир на первом этаже. На пятом и шестом экранах они видели улицу и противоположную сторону здания.