— Я не такая, как она… — начала Нина.

— Вы убили четверых. У них твоя ДНК, твои фото. Они запросто установят твою причастность к этим преступлениям. Совсем, что ли, идиотка? Ты будешь сидеть пожизненно. Если только не решишь повеситься в камере на простыне.

— Стерва, — обругала Мариэтту Нина.

Та схватила ее за горло и приперла к стене. Теперь взгляд у нее был такой же холодный и безжалостный, как у Макса.

— Для чванливой маленькой бздюшки вроде тебя десять тысяч, может, и не деньги, — прошипела Мариэтта, почти вплотную приблизив к ней свое лицо. — Но я таких денег, наверно, в жизни больше не увижу. Сейчас ты поднимешься наверх, а завтра утром поедешь с моим сыном и сделаешь все, что потребуется для того, чтобы вы могли начать новую жизнь. Наши с вами пути больше не пересекутся… — Она пристально посмотрела на Нину, лицо которой приобретало синюшный цвет, и затем убрала руку с ее шеи. Хватая ртом воздух, Нина сползла по стене на пол, а потом медленно потащилась вверх по лестнице. Послышалось шипение, по квартире разнесся запах горелого. — Молоко твое убежало, — сказала Мариэтта.

Когда они проснулись, Мариэтты дома не было. После завтрака Макс оставил на кухонном столе пять тысяч фунтов, и они направились к фургону.

С новыми номерами на машине они поехали на Хилли-Филдс-роуд, припарковались в сотне ярдов от дома Марша и стали ждать. Сначала Марш уехал на работу, а спустя сорок пять минут появилась Марси с близняшками. На девочках были одинаковые зеленые платьица, плотные синие пиджачки, шляпки, перчатки и теплые зеленые колготки. Марси посадила дочек на заднее сиденье «Спейс Крузера», пристегнула их, и они поехали. Нина глянула в задок фургона, где они положили старый матрас. Окно на задних дверях машины они затемнили.

— Макс, они же совсем крошки, — жалобно произнесла Нина.

— Сколько раз тебе говорить? Ничего с ними не случится. Если выполнят наши требования, через день получат назад своих детей. Нина, ты хоть понимаешь, что это не самое страшное из твоих деяний? Так какого черта строишь из себя мать Терезу?! Кого ты пытаешься обмануть?!

— Я знаю, что я совершила.

— Вот и отлично. Давай лучше думать о деле.

Следующие полчаса они провели в молчании. И только Нина начала терять надежду на то, что Марси вернется домой, в боковом зеркале появился ее автомобиль. Он пронесся мимо них и свернул на подъездную аллею. Они дождались, когда Марси войдет в дом, затем Макс отстегнул ремень безопасности.

— Ну что, приступим?

Нина посмотрела Максу в глаза и кивнула.

— Да.

Марси Марш отвезла дочек в детский сад и теперь, по возвращении домой, перекладывала из хозяйственной сумки в холодильник продукты, купленные в местном магазине здоровой пищи. Она привезла чудесный зрелый «Бри», хрустящий хлеб и бутылку органического белого вина. Полу она не скажет, что вино органическое. Ее муж терпеть не мог «гомосекское вино», как он выражался. Марси содрогнулась при мысли, что его любимая марка — «Голубая монахиня». Марш тщательно скрывал это от своих друзей и коллег и всегда просил ее, чтобы одна бутылка стояла в холодильнике к тому времени, когда он приезжает с работы.

Марси стала ставить вино в холодильник, но увидела на дверце старую бутылку «Голубой монахини». Она взяла ее. Бутылка была почти пуста. Улыбаясь, Марси захлопнула холодильник и обе бутылки отнесла к раковине. Вылила остатки вина из старой, открыла новую. Все так же улыбаясь себе, она вставила в горлышко порожней бутылки воронку… В дверь позвонили.

Марси вытерла руки и пошла в коридор, по пути посмотревшись в небольшое зеркало. Отворив входную дверь, она увидела на крыльце молодого человека с бритой головой. На нем были очки в толстой черной оправе. Сверкнув дерзкой улыбкой, он показал ей свое удостоверение и кивнул на ящик с инструментами, который держал в руке.

— Доброе утро, красавица. Я должен снять показания с вашего счетчика на воду, — объяснил он. — Секундное дело.

Марси подумала, что его внешность ей немного знакома, но эта мысль мелькнула и исчезла.

— Хорошо, — улыбнулась она. Марси отступила в сторону, пропуская техника в дом. — Я вижу, обувь у вас красивая и чистая, но все же, будьте добры, разуйтесь, пожалуйста.

— Конечно, какие вопросы. Подпрыгивая на одной ноге, он снял сначала правый ботинок, затем — левый.

Марси увидела, что на нем носки с изображением Барта Симпсона.

— Симпатичные носочки.

— Нравятся?

— Нет, — рассмеялась она. — У моего мужа футболка с Бартом Симпсоном, и он никак не хочет с ней расстаться. Она уже расползается, а он все носит ее и носит.

— Это жена мне подарила на Рождество. — Он поправил на носу очки и улыбнулся ей.

Марси окинула его оценивающим взглядом. Закрыв входную дверь, она повела его по коридору к чулану рядом с кухней, где находились счетчики. Отперла его, открыла дверь и, повернувшись, увидела, что мужчина подступил к ней вплотную и взгляд у него какой-то странный.

Он действовал стремительно, и Марси поняла, что ее ударили, лишь когда оказалась на полу. Лицо пронзила боль. Он схватил ее за волосы и поволок в кухню. Там ударил еще раз и еще, и она потеряла сознание.

Макс выпрямился и несколько раз глубоко вздохнул. Снял очки, которые затуманивали зрение. Теперь-то он рассмотрел, что она очень привлекательна. На ней были облегающие белые брюки, подчеркивавшие изгибы ее бедер, и уютный розовый пуловер по фигуре. Нос ее превратился в кровавое месиво. Жаль, конечно. Опустившись на корточки, он провел ладонями по ее плечам, потискал груди. Сдернул с нее свитер, расстегнул бюстгальтер и снял его, обнажив ее грудь. Погладил ее гладкий живот, заметив на нем шрам от кесарева сечения. Расстегнул на ней брюки, спустил их к лодыжкам вместе с трусиками. С минуту смотрел на ее наготу — большие розовые соски, темные лобковые волосы, растяжки на бедрах. Коснулся лобковых волос, засунул в нее палец.