— Нужно узнать, это марка одежды или вышивка нанесена по заказу. Первое, что мы должны проверить — помимо телефона, — ее страницы в соцсетях.

— Криминалисты сказали, что в доме нет ни ноутбука, ни стационарного компьютера. Телефона тоже не было — ни в доме, ни при ней.

— Значит, телефон похищен.

Эрика подошла к шкафу и открыла его. Внутри нашлось еще два бюстгальтера для бурлеска с вышитыми на них бриллиантами. Была и повседневная одежда: джинсы, джемперы, несколько обычных платьев и пар обуви. На двери висели фотографии Диты фон Тиз, танцующей бурлеск и лежащей в гигантском стакане для мартини.

Они вышли из комнаты и двинулись дальше по коридору, мимо грязной маленькой ванной, в комнатку в конце дома. Она больше напоминала кладовку. Из мебели в ней были только односпальная кровать и шкаф. Кровать была завалена мешками для мусора с одеждой и полотенцами. На подоконнике лежала расческа и стояла банка крема для лица. На батарее висели огромные грязно-серые трусы.

— Ого, — воскликнул Макгорри, взяв их в руки. Эрика посмотрела на него, но ничего не сказала. — Она отдала лучшую комнату Мариссе?

— Она сказала, что дочь платила ей за то, что она вела хозяйство.

— Не похоже, что она тут живет.

Мешки были покрыты слоем пыли.

— Сказала, что легла спать около десяти.

— Может, она спит на диване? — предположил Макгорри.

Они спустились вниз, в гостиную. На диване у окна лежало смятое одеяло и подушка. На полу валялась пустая литровая бутылка дешевой водки и две пустые тубы чипсов «Принглз».

— Она не упоминала, что спит на диване, — сказала Эрика и подошла к окну. На нем была грязь, конденсат и капли крови Мариссы. Через одинарный стеклопакет и неплотно прилегающую раму тянуло холодом. Все, что происходило на улице, прекрасно прослушивалось.

— Может, она была слишком пьяна, чтобы что-то вспомнить, — сказал Макгорри, указывая на пустую бутылку.

Эрика услышала, как захлопнулась дверь сервисного фургона и кто-то прошел мимо по тротуару. Возможно, убийца лежал в саду и поджидал Мариссу.

— Интересно, была ли у нее возможность закричать, — спросила Эрика, обращая вопрос скорее к себе, чем к Макгорри.

Эрика и Макгорри подошли к фургону, где шестеро коллег собрались на небольшой перекус. Они о чем-то говорили, но, увидев Эрику, замолчали.

— Не обращайте на меня внимания, — сказала она.

— Еду привезли, мэм, — сказал один из них, показывая на угловой столик с термопотом и горкой бутербродов.

— Спасибо. Как вас зовут? — спросила она.

— Констебль Рич Скевингтон, мэм.

Эрика и Макгорри взяли по бутерброду и налили в бумажные стаканчики горячего кофе. В тишине звук льющейся жидкости казался очень громким. Эрика обернулась. Коллеги были молоды, и она не знала никого из них.

— Кто может рассказать мне, как идет обход? — спросила она, распаковывая бутерброд.

— С Доном Уолполом и Иваном Стовальски поговорить пока не удалось. Ждем номера их телефонов, — сказала Кей, одолжившая Эрике кроссовки.

— А люди из других домов? Удалось что-то выяснить? — спросила Эрика, запивая бутерброд кофе.

— Половина домов пустуют, но местные, кто знал Мариссу Льюис, знали и про ее роман с Доном Уолполом, и про то, что она спит с Иваном Стовальски за спиной его жены.

— Нет единого мнения по поводу того, ушла от Ивана жена или нет, — сказал Рич. — Их пожилая соседка с глазами-бусинками говорит, что они уехали на север Англии к ее родственникам на Рождество. Также мы осматриваем сады и мусорные баки на предмет мобильного телефона жертвы, но пока ничего не нашли.

— А как дела у ребят, которые поехали в жилой комплекс?

— Я только что вернулся оттуда, — включился в разговор еще один молодой сотрудник. — Мы поговорили с привычным контингентом подозрительных лиц. Несколько парней сказали, что слышали о Мариссе Льюис.

— В смысле — «слышали»? — переспросила Эрика.

— Они утверждают, что она ходила по рукам, — это их слова, не мои. Один из них судим, сидел три года за изнасилование. Второй — тоже судим, за вооруженное нападение и нанесение тяжких телесных повреждений. У обоих есть алиби, всю ночь до шести утра они провели в клубе «Н20» на Нью-Кросс-Гейт. По их словам, мы можем запросить съемку с камеры оттуда.

Эрика закатила глаза.

— Этот клуб… Знаю его. И не сосчитать, сколько раз мы уже запрашивали съемку с камер оттуда. Ладно, пусть кто-нибудь этим займется… А что они положили в эти бутеры? — воскликнула она с полным ртом.

— Праздничный рождественский бутерброд. Больше на заправке ничего не было, — сказал Рич.

Эрика выплюнула все, что успела откусить, назад в упаковку.

— Я понимаю всю прелесть индейки и клюквы, и даже соус ничего, но печеный-то картофель зачем класть в сэндвич?