Эрика вышла из больницы в начале седьмого и в который раз осознала, что опять весь день ничего не ела и не пила. Через дорогу был «Старбакс», и она решила зайти и перехватить там сэндвич и капучино. Кафе было переполнено, и, встав в длинную очередь, она подумала, не взять ли все к себе в машину. Но в конце концов усталость и нежелание так быстро возвращаться на холод перевесили. Ей всего-то нужно десять минут, чтобы сесть и обдумать новую информацию. Был ли у Ивана мотив убивать Мариссу? Тогда получили бы объяснение его чувство вины и попытка покончить с собой.

Все места были заняты — в основном молодежью, не отрывавшейся от телефонов и компьютеров. В самом конце зала Эрика нашла маленький столик в окружении трех больших кресел. Два из них были заняты парочкой, держащейся за руки через стол и целующейся. На третьем кресле стояли их пакеты с покупками.

— Прошу прощения, — сказала Эрика. — Можно здесь сесть?

Парень, не прерывая поцелуй, открыл один глаз и посмотрел на Эрику.

— Эй, я с вами разговариваю. Уберите, пожалуйста, пакеты, — попросила она, жестом показывая, что у нее заняты руки.

Парочка, наконец, оторвалась друг от друга.

— Мм, извините, но мы здесь, как бы, кое-кого ждем, — вызывающе сказала девушка и вернулась к поцелуям.

— Когда он придет?

— Я не знаю. Скоро.

— Ну, пока он не придет, можно я здесь посижу?

Девушка откинулась назад и удивленно посмотрела на Эрику.

— Послушайте, женщина, я вам только что сказала, что мы ждем друга. Вы сейчас доставляете мне неудобство.

Ее снисходительный тон задел Эрику. Она с размаху поставила на стол кофе и сэндвич, взяла пакеты и бросила их на пол.

— Эй! Это очень грубо! И там, как бы, дорогие вещи, в этих сумках! Вы что, не видите, они из «Эппл»! — закричал парень.

Эрика села, вскрыла упаковку и начала есть сэндвич.

— Прошу прощения! — крикнула девушка, подзывая идущего мимо с грязными чашками баристу. — Эта женщина ведет себя по-хамски. Она бросила на пол мои пакеты и повредила вещи.

Молодой бариста не остался равнодушным к томному взгляду девушки и повернулся к Эрике, которая, в пуховике и грязной обуви, торопливо ела сэндвич и выглядела несколько неопрятно.

— Прошу прощения, мэм. Если это правда, мне придется попросить вас уйти.

Эрика, не переставая жевать сэндвич, взглянула на молодого человека, который, в свою очередь, смотрел на нее с уверенной снисходительной улыбкой.

— Нет, — сказала она, дожевав.

— Прошу прощения?

— Нет. Я никуда не пойду.

— Он, как бы, сказал вам уйти, — негодующе воскликнула девушка. — Вы же понимаете, что вы не можете оставаться в кафе, если вас выгоняют. Это, как бы, закон.

Ее бойфренд серьезно кивал. Эрика продолжала есть сэндвич, запивая его кофе.

— Мне пойти и позвать управляющего? — спросил бариста.

В ответ Эрика достала из кармана удостоверение.

— Я старший инспектор Эрика Фостер. Предлагаю вам продолжить собирать грязные чашки. Вы видели, какая у вас здесь грязь? А вы оба — вам бы манерам поучиться!

— Что? Вы не имеете права так со мной разговаривать! — возмутилась девушка.

— Мы все можем говорить друг с другом так, как считаем нужным. Это называется «демократия». Конечно, как сотрудник полиции я имею право вас остановить и обыскать. А если очень сильно захочу, могу и задержать. Вы могли просто дать мне сесть на это свободное кресло, но нет, вы же молодое поколение, которое считает, что имеет право на все. Сейчас вы пожинаете то, что посеяли. Вы мне нагрубили — и в ответ я могу очень сильно осложнить вам жизнь. Поэтому предлагаю хороший вариант — отвалите от меня, дайте мне посидеть здесь десять минут и спокойно съесть сэндвич.

Девушка и парень встали, взяли свои пакеты и ушли под взглядами посетителей с соседних столиков. Бариста смотрел на Эрику, раздумывая, действуют ли в такой ситуации ее полномочия сотрудника полиции. В конце концов, так ничего не решив, он ушел за кассу.

Эрика быстро доела сэндвич, взяла стаканчик с кофе и, провожаемая взглядами, вышла, не дожидаясь, пока к ней подойдет руководство заведения.

Она направилась на многоуровневую парковку, к своей машине. Не в силах успокоиться после произошедшего, она завела двигатель, включила обогрев и стала тереть ладони друг о друга, чтобы согреться. На улице кружил снег, в машине стало тепло, сидеть было удобно, и усталость ее сморила. Эрика откинулась и закрыла глаза.

Вскоре — по ее ощущениям, через несколько секунд — зазвонил телефон. Оказалось, она заснула и — из-за теплого пуховика — успела вспотеть. Было уже почти восемь вечера. Она вытащила телефон и что-то сказала сонным голосом.

— Босс, ты в порядке? — спросила Мосс.

— Да, — ответила Эрика, откашливаясь.

— Только что позвонили из больницы. Иван Стовальски умер полчаса назад.

— Черт… Я же только что была у него.

— Думаешь, он действительно мог убить ее? Судя по всему, что нам рассказывали, он был слабак, и Марисса его подавляла.