Ответом служит задумчивое молчание, но времени у меня всегда мало.

— Когда запускают беспилотные лунные зонды, обходятся одним движком. Когда он один, его легко отцентрировать, всё оборудование жёстко закреплено, центр тяжести не меняется. Дальше продолжишь?

— Экипаж можно на время прилунения разместить на посадочных местах.

— Масса каждого человека меняется постоянно. Даже когда он не ест, не пьёт и не справляет нужду, — загибаю первый палец. — Он постоянно движется. Плюс экипаж во время полёта питается, значит, убыль продуктов тоже повлияет на центр масс. Общая картина такая: в случае наличия экипажа на корабле, внутри него постоянно происходят какие-то перемещения масс. Неизбежно. Системы жизнеобеспечения тоже вносят свою лепту. Поэтому, даже если двигатели идеально синхронизировать по всем параметрам, обеспечить нулевой момент сил они не смогут.

— Если слегка наклонить сопла вовне, момент сил уменьшится, соответственно, паразитная часть тоже.

— В верном направлении идёте, дорогой товарищ! — восклицаю пафосно и снова жду.

— А нельзя вектора тяги совершенно точно нацелить в центр тяжести?

— Нельзя. Я ж сказал — центр тяжести гуляет. Это ещё одна проблема, которую надо решать. Или нейтрализовать последствия. Например, при заваливании модуля от несимметричной тяги включать боковые ориентационные движки. Но вполне вероятно, существует метод стабилизации центра тяжести модуля. Возможно, есть простой и надёжный способ сохранения строго вертикальной ориентации модуля.

— Вы о создании момента инерции вращением? Какой-то части модуля?

— Да. Заодно изучи эффект Джанибекова. Катастрофа при заданных условиях модулю не грозит, но помнить о нём полезно. К тому же вращение может искажаться прецессией. Малоприятный для экипажа эффект.

Не знаю, справится ли, но как студенту, изучающему физику и устройство космических аппаратов, ему полезно будет. Я же преподаватель, мать его…

Напоследок пытаюсь мотивировать:

— У нашей новой ракеты-носителя будет главный конструктор, у новых двигателей — тоже. Тебе решать, получишь ли ты лавры главного разработчика лунного модуля или какой-нибудь малозначительной педальки к унитазу. Есть варианты хуже, — предупреждаю негативную реакцию на второй вариант. — Ничего не сделать и остаться непричастным к огромному и важному делу, которым после всю жизнь имеешь право гордиться и рассказывать даже внукам.

Надоел он мне, а что делать?

Глава 25

Параллельная реальность

20 октября, пятница, время 16:10.

МГУ, геологический ф-т, кафедра геохимии (к. 104).

Две дамы, почти юная и почти молодая, склонились над листами с таблицами, формулами и расчётами. Дама постарше подчёркивает спорные места карандашом. Может показаться, что смысла в такой деликатности нет — исправления внесутся в текст на компьютере, и обновлённая страница величаво выплывет из принтера. Однако время от времени, выслушав младшую, старшая дама уточняет уже свои поправки. Иногда.

— Методику исследования усовершенствуешь так…

— Понятно, Юлия Анатольевна.

Сразу после конца консультации аспирантки на кафедру заходит дама следующего поколения. Пожалуй, научный руководитель в матери аспирантке не годится, но гостья возрасту бабушки соответствует точно. Даже с запасом. Ещё немного — и сгодилась бы в бабки для Юлии Анатольевны.

— Какими судьбами, Надежда Васильевна? — Юлия Анатольевна приветствует гостью в том числе приятной улыбкой. — Какое-нибудь дело к нашей кафедре?

— Я по делу, да. Но не к вам, у меня побочный интерес к вашей аспирантке, — гостья ласково глядит на Кондакову.

— О, Надежда Васильевна, вы рецензию напишете? Там есть экономический раздел, — реакция Юлии Анатольевны мгновенна.

— Юлия Анатольевна, на ходу подмётки режете! — высокостатусная гостья добродушно смеётся. — Но что ж с вами делать, напишу.

Аня Кондакова откровенно сияет, диссертация мгновенно приобретёт дополнительный вес с рецензией от доктора экономических наук.

— Анечка, дело к вечеру, не зайти ли нам в кафе? — внимательная Дубрович замечает, как Юлия Анатольевна мельком смотрит на часы. — Расскажете о своей работе хотя бы в общих чертах…

Отказать? Доктору наук, только что милостиво пообещавшей написать рецензию? Невозможно! Конечно, Аня соглашается.

Через полчаса в университетском кафе.

— Повышение точности прогнозирования — традиционно сложная проблема для экономической оценки. Ничего страшного, есть методика. Приносите экземпляр вашей работы мне на кафедру, поработаю.

— Ой, Надежда Васильевна! — Аню переполняет восторг, который не сразу уничтожает неожиданный переход на не сильно приятную тему.

Кондакова, несмотря на почти две прошедшие с тех пор недели, не отошла от удара по самолюбию, выхваченного от Колчина.

— Как дела у Ассоциации «Кассиопея»? — на Аню смотрят добрые глаза.

— Ну, так, агентство создали, работают…

— Слышала краем уха, вы куда-то ездили летом? — Дубрович не жалуется, что приходится вытягивать каждое слово, но почему-то Аня понимает, что так вести себя глубоко неправильно.