В общем и целом, мои доходы сейчас слегка превышают тридцать тысяч. Но только потому, что пока числюсь аспирантом, и мне идут доплаты за музыку и танцы. А вот олимпиадная надбавка накрылась медным тазом сразу после защиты диплома. Бухгалтерия сработала с непохвальной оперативностью.

Папахен мгновенно соображает на стол бутылку вина. Железный повод выпить, тут не поспоришь.

— Мне буквально капельку, — ставлю ограничение. — Исключительно за ради компании. Заметил, что алкоголь здорово мозги тормозит.

Папахен пробует спорить.

— Ты, пап, просто не понимаешь. У меня мозги — тонкий рабочий инструмент. Это всё равно, что ты в свои трансмиссии или в поршневую группу песка и пыли насыплешь.

— Да брось, сын! Ничего не будет!

— Пап, это тебе ничего не будет и всем твоим знакомым. Вам же не придётся в семнадцать лет кандидатскую защищать, а в двадцать — докторскую.

Привираю, конечно. Никакой докторской не планирую. Сильно подозреваю, что не до неё будет. В личных планах точно не стоит. Собственно, и кандидатская не стояла, случайно всё вышло. Если появятся идеи по ходу жизни, тогда посмотрим, но грузить себя лишним не собираюсь.

Глава 7

Гнилой базар

22 декабря, среда, время 15:10.

МГУ, аудитория в Главном здании.

— Я вот смотрю на вас, дорогие мои, — проникновенный и ласковый голос женщины, профессора с кафедры экономической географии, разносится над залом. — И у меня прямо сердце кровью обливается, когда я вижу вас, таких юных и полных энтузиазма.

Опасность чувствую только сейчас. До сего момента прокручивал в голове визит в родной город. Зашёл я в этот «АФБ-Проект» в понедельник с утра, хотя жутко не люблю с утра куда-то уходить. Искин возмущается. Приходится во время езды в транспорте, прогулок по заученным маршрутам, ожидания в приёмных загружать его объёмными задачами. Умножать четырёхзначные числа он презрительно отказывается, иногда развлекается вычислением логарифмов и иррациональных степеней. Вот это он любит. Однако при этом понимаю, что кроме разминки, позволяющей держать форму, никакой другой пользы нет.

Поэтому последнее время мой искин загружен задачей забора кислорода из атмосферы на гиперзвуковой скорости. Если эту задачу решить — не нужно будет грузить ракету огромной массой жидкого кислорода. Тем самым получится кардинально уменьшить стартовую массу и революционным рывком увеличить коэффициент полезной нагрузки.

Про себя называю тяжеловесную привычную компоновку трёх ступеней ракетного носителя тяжёлого класса «двойным семидесятипроцентным проклятием». Там не точно семьдесят процентов, плюс-минус лапоть, но близко. Не меньше шестидесяти пяти точно.

Проклятие заключается в том, что первая ступень составляет семьдесят процентов от стартовой массы корабля. Вторая часть проклятия: семьдесят процентов массы первой ступени — это жидкий кислород. Ну, если использовать топливную пару водород — кислород. Зачем, скажите мне на милость, делать настолько могучие запасы кислорода при полёте через кислородную атмосферу? Наши инженеры, каким-то образом решив проблему подачи атмосферного воздуха в камеру сгорания, сумели построить гиперзвуковые ракеты. По слухам, те достигают скорости в четыре километра в секунду и выше. А это, извините, почти результат работы не первой, а второй ступени. Это при том, что движки гиперзвуковых ракет жгут топливо в воздухе, а не в чистом кислороде. Хотя кто их там знает, возможно, эти умники смогли сепарировать кислород из воздуха, только помалкивают об этом.

Если удастся решить проблему забора кислорода из атмосферы и выделения его из воздуха хотя бы частично и в итоге уменьшить стартовую массу ракеты на половину массы первой ступени, то… Искин быстро высчитывает на основе данных «Протона-М». Получается пять процентов. А если избавиться от первой ступени полностью, то процент полезной нагрузки подпирает число восемь.

Понятное дело, «Протон» летал на гептиле, но раскладка примерно одинаковая для всех типов топлива.

Всё это прокручивал в голове, пока добирался до проектной организации в родном городе. Нашёл улицу Пугачёва, нужный дом, подождал немного и оказался в руках специалиста по работе с клиентами. Изложил свои хотелки в общих чертах.

— Скока-скока?! — вытаращил глаза на симпатичную девушку светло-каштановой масти.

— Восемнадцать миллионов, — девушка сочувственно и непреклонно улыбается.

Не, цены меня не удивляют. Чего удивляться, если совсем не в курсе, что и почём в этой сфере. Даже склонен доверять, это же не телефонные мошенники. Правила торговли применяю. Назвала бы цену в два раза меньше, среагировал бы точно так же.

— Это за геологические исследования, подготовку исходной документации и ситуационный план?

— Да. И цена может сильно возрасти, если выбор места окажется неудачным. Из-за повторных исследований.

Поскрёб репу, сказал, что позвоню и откланялся. Всё равно это была разведывательная вылазка. После этого метнулся к губеру, озадачил его и свалил в закат. То есть в Москву. Из всего этого понял, что проектирование — очень непростое и дорогостоящее дело.

В университете объявил общий сбор активистов Ассоциации. Надо пообщаться, поделиться новостями. Скорее всего, все знают, что небольшой бюджет нам Госдума нарисовала. Но надо официально сказать, что и как. Глеб подтвердил по телефону, что всё без изменений, бюджет катится к четвёртому чтению.