Вещи были явно неновые. На некоторых виднелись неровные и очень знакомые тёмные пятна. Кровь — никаких сомнений. Эти шмотки ещё совсем недавно принадлежали людям Короля нищих, но теперь стали трофеем. Что же, такова участь проигравших. Они лишаются не только жизни — зачастую победитель забирает у них всё.

Марк бросил кучу одежды прямо перед Большим. Тот придирчиво осмотрел каждую вещь, брезгливо морща свой «картофельный» нос, однако спустя четверть часа сумел-таки подобрать себе узкие серые штаны и длинную — почти до колен — полосатую рубаху. Кто бы мог подумать, что бывший «палец» окажется столь привередлив в выборе гардероба.

Закончив с переодеваниями, Большой пихнул ногой сплетённый из бересты кузовок, стоявший рядом с ним. Оттуда сразу посыпался разнообразнейший хлам — блестящие пряжки, обрывки кожаных ремней и даже резные деревянные ложки — в общем, всё то, что попалось на глаза сборщикам трофеев.

Когда ёмкость опустела, коротышка засунул внутрь арбалет и зажал кузовок подмышкой. Бывший «палец» сразу утратил всю свою воинственность. Теперь он выглядел как гном, которого Белоснежка отправила в лес по грибы — неприметно и неопасно.

Замечательно. Телохранитель — а именно такую роль предстояло сыграть Большому — не должен привлекать слишком много внимания. Если это, конечно, настоящий телохранитель, а не «бык», единственная задача которого — внушать страх окружающим.

Пока коротышка примерял обновки, Марк притащил с кухни половину немаленького барашка и ведро воды. Коттар принял подношение как должное — он тут же с аппетитом захрустел костями, а уже спустя всего полминуты о прошедшей трапезе напоминали только брызги крови на деревянном полу. Впрочем, совсем скоро не осталось даже их — шершавый язык мигом слизнул кровавые потёки.

На этом очень поздний ужин зверя закончился, а он сам снова развалился на облюбованном им месте, прямо посреди комнаты.

— Я бы тоже не отказался от ужина, милостивый государь, — сообщил Большой, придирчиво осмотрев свой новый «прикид». — От ужина и бокала хорошего вина…

— Похлёбка, приготовленная заботливыми руками несостоявшегося висельника, и пиво, сваренное им же, — это всё, на что ты можешь рассчитывать, — сразу обломал гурмана я.

— Тоже неплохо, — ни капли не расстроившись, пожал плечами коротышка.

Покрепче обхватив кузовок, он посеменил вслед за отправившимся на первый этаж Марком. Глядя на Большого, невозможно было поверить, что этот невысокий и какой-то нелепый мужичок способен в одиночку перестрелять целый взвод. Причём перестрелять очень быстро, чуть ли не за минуту…

Сам я спускаться в зал пока не спешил. Сперва следовало проведать сестричек.

Обе крохи сладко посапывали в одной кровати, досматривая уже как минимум десятый сон. Моё появление разбудить их не смогло — девчата так вымотались, что даже залп целой гаубичной батареи вряд ли справился бы с этой задачей.

Я бегло оглядел комнату. Много времени на это не понадобилось — кроме стен, пары кроватей и крохотного, размером с четыре спичечных коробка, оконца, прятавшегося у самого потолка, рассматривать здесь было попросту нечего.

Вход только один, засова на двери нет, а сама дверь открывалась наружу. Это хорошо — значит, запереться изнутри не выйдет. Учитывая часовых, выставленных вокруг трактира, можно было считать, что девчата в безопасности… Однако полагаться лишь на один контур охраны — это непозволительная глупость. Особенно при наших вводных.

— Дру-уг, — негромко произнёс я.

Морфан, неотступно следовавший за мной по пятам, «вынырнул» из пустоты.

— Теперь ты всегда будешь находиться при них, — я указал на спящих девчат. — Куда бы они ни отправились, ты идёшь рядом — такова воля Синего Повелителя. Ты меня понял?

— Поунял, челоувечек, — Дру-уг кивнул. — Я буду хоудить рядоум с этими… с этими…

Тут морфан сбился, а затем вдруг смущённо спросил:

— Я не поунимаю, этоу маленькие существа или совсем коуроуткие челоувечеки?

— Человечеки, — ответил я. — И очень важные. Куда важнее тебя или меня.

Лицо морфана вытянулось от удивления. Он по-новому взглянул на посапывающую малышню. Теперь в его взгляде читалось нескрываемое восхищение.

— Я доулжен оуберегать их? — Дру-уг неожиданно проявил настоящие чудеса сообразительности.

— Любой ценой, — я подтвердил его смелую догадку, а затем, для большего веса, ещё раз напомнил: — Такова воля Синего Повелителя.

Морфан неспешно кивнул, медленно снял с кирасы оба трезубца и, активировав артефакт невидимости, растворился в темноте. Судя по торжественной неторопливости движений, он серьёзно проникся оказанным ему доверием. И значит, теперь за безопасность сестёр можно было не опасаться — Дру-уг не даст их в обиду.