— Буду, — кивнул я. — И желательно что-нибудь такое, от чего у меня не случится заворот кишок.

— Обижаешь, — цыкнул языком Висельник. — Мои гости получают только лучшее.

На испещрённом язвами лице гиганта виднелась целая россыпь свежих шрамов. Битва под Древними сводами не прошла без последствий даже для него.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул я. — Но лучшего мне не надо — хватит и просто съедобного.

Висельник, усмехнувшись, скрылся на кухне, но его место тут же занял Сабалей.

— Добрый юноша! — воскликнул бывший актёр, воздев руки над головой. — Долго мне ещё ждать? Человеку в моём возрасте требуется отдых… Я уже не могу бодрствовать ночи напролёт! За годы страданий и лишений моё тело утратило былую силу…

Я окинул Сабалея пристальным взглядом. Сейчас — чистый, постриженный и хорошо одетый — он выглядел лет на тридцать — тридцать пять максимум. И никаких проблем со здоровьем, судя по лоснящейся морде, у него точно не было.

— Врёт, — с кухни послышался приглушённый голос Висельника. — Вчера бухал до утра. Перепил всех — даже начальника стражи. А в этого борова вёдрами брагу можно вливать.

— Бессовестная ложь! — сразу опроверг все «обвинения» Сабалей. Однако по глазам было заметно, что он гордится своими достижениями на поприще самоотверженной борьбы с зелёным змием.

— Жди, — коротко подвёл итог я, а затем отодвинул бывшего актёра в сторону и шагнул вперёд

Туда, где в самом тёмном углу виднелась облачённая в подранный балахон фигура. Фруас Суар, собственной персоной!

Старик сидел на колченогой табуретке и что-то быстро записывал обломанным угольком в толстенную амбарную тетрадь. Длинные сальные волосы падали прямо на бумагу, но гениальному учёному это ни капли не мешало.

Я махнул рукой перед его лицом. Ноль реакции. Лишь уголёк стал бегать по листу в два раза быстрее.

Склонившись над тетрадью, я сумел прочитать последние абзацы, но ничего примечательного в них не было. Фруас Суар дотошно протоколировал всё, что происходило вокруг, но больше всего внимания было уделено моей скромной персоне.

В одних местах он называл меня «юношей, удивительной красоты, в движениях которого чувствовались изящество и сила», а в других я превращался в «вонючего отброса, которому не хватало благородства». Неизменным было только одно: о себе Фруас Суар писал исключительно в превосходных тонах. Мудрый старец, великий ум и выдающееся «перо» Империи — вот лишь малая часть тех титулов, которые присвоил себе «скромный» дедуля.

В общем, Фруас Суар по-прежнему чудил, но ему явно стало лучше. Ещё немного, и гения можно будет приставить к делу — например, к разбору и расшифровке тех карт, которые мне «подарил» Лик-тики. Думаю, для величайшего ума Империи это не составит никаких проблем.

Бросив взгляд на снующую по бумаге сухую стариковскую руку, я подумал, что у меня теперь, похоже, появился собственный летописец. Слегка сумасшедший, правда, но так даже интереснее…

Висельник вышел из кухни и поставил на стол очередную миску, наполненную какой-то коричневой бурдой. Я уже и забыл, когда в последний раз ел нормальную пищу.

Живот свело от голода, ложка сама прыгнула в ладонь, однако насладиться «аппетитным» варевом мне, разумеется, было не суждено.

Сверху неожиданно — словно гром среди ясного неба — раздался пронзительный вопль. Яростный, дикий и полный отчаяния.

Человек без лица сделал свой ход.

Глава 8

Я, Марк и Большой среагировали на крик первыми. Пока остальные только-только начали соображать, что происходит, мы втроём уже неслись вверх по лестнице. Тёмное от времени дерево будто бы удивлённо поскрипывало под нашими ногами.

Чёрный кинжал сам прыгнул мне в руку. В голове поселилась холодная пустота. Никаких лишних мыслей, никаких рассуждений, никакого внутреннего диалога — только вбитые в подкорку навыки. Движения быстрые, но плавные. Острожные, но решительные.

Мы скользнули в темноту второго этажа так слаженно, словно отрабатывали действия в тройке не один месяц. Я шёл первым, Марк находился справа, в полуметре позади меня, коротышка замыкал нашу небольшую процессию.

Семнадцать стремительных шагов. Вперёд — к комнате, где спали мои сёстры.

Я на мгновение вжался в стену, сбоку от дверного проёма. Нужно спешить, хотя спешка при штурме — это последнее дело. Однако выбора не было…

Ладонь легла на кривой сучок, заменявший дверную ручку. Вдох-выдох. Рывок.

Дверь открылась совершенно бесшумно. Я влетел в комнату и сразу, не останавливаясь, устремился вглубь небольшого помещения. Теперь скорость была моим главным союзником — противник, если он здесь, не должен получить время на подготовку…

Подогретое адреналином восприятие работало на максимум. Взгляд буквально вырывал из полумрака фрагменты общей «картинки»: кровать, две маленькие фигурки на ней и едва различимый силуэт морфана, застывшего рядом в боевой стойке с оружием в руках. Больше никого.