У меня никогда толком не было момента побыть с ним наедине.

Чтобы прямо «побыть». Не пройти мимо в кладовую или хранилище, не кинуть на него взгляд по пути в туалет, а именно так, как сейчас.

Кресло я прикатила из головного офиса, поставила напротив. Но вместо того, чтобы сидеть на нем, я пока ощупывала статую в надежде найти невидимую кнопку или рычаг, пропущенный нами при предыдущих осмотрах. Вот вдруг?

Кнопки, конечно, не нашлось, и я убрала руки, ощущая подобие стыда за «ощупывание», потому как залезть пришлось во все труднодоступные места.

Тщетно.

Я опустилась в кресло, вытянула ноги; оракул спал.

Хорошо, сейчас возьму блокнот, примусь размышлять о списке «подношений», чтобы не бездумно, не бессистемно, как Алан, пытающий предложить вредному гному то голубиный помет, то цементную крошку.

Все-таки, «подарки» должны быть ценными в каком-то смысле, так мне казалось. Хотя, оракул так давно в последний раз открывал глаза, что уже думалось, он уснул навечно. Если вообще просыпался. Обладала эта вещь некоей собственной аурой, заставляющей тебя думать, что «так было всегда». Любопытно.

Сидя напротив, я прикрыла веки и принялась смотреть на божество. Но не прямым взором, внутренним. И, чем больше погружалась в его – божественную – структуру, тем яснее мне становилась, что она непроста. Тотем менял оболочку, когда считал нужным, а под оболочкой очень сложное хитросплетение энергий, целый космос. Какое-то время меня затягивало внутрь, как в звездную систему, и вынырнула я тогда, когда поняла, что она бесконечна, как галактика. И точных ответов не дает.

Шумел, бушевал на улице ветер; нужно было начинать думать про список.

Что же предложить гному? Возможно, спеть ему, прочитать стих? Приготовить десерт, раскрошить розовую бусину оахи? Перебирать можно до бесконечности.

Слушая непогоду, наблюдая за тем, как качаются снаружи кроны деревьев, я застыла во времени и пространстве.

В который раз за сутки начал накрапывать дождь. Пребывая в невесомости, я улавливала сначала стук капель, затем стала каплей. Одной, гладкой, влажной. Выцепила её образ, подвесила перед собой схему, структуру, развернула перед глазами светящийся образ молекулы воды – красиво.

Вода жила, перетекала, вода была гибкой, подвижной… Я добавила в ряд одну руну, вторую, третью – вода множилась. После добавила солнечный всполох – материя заискрилась, начала переливаться. Прямо между мной и оракулом над полом возникла радуга, бросила на стену цветные блики. Удивительное зрелище.

Казалось, от нечего делать, я тку новый мир. А если добавить в схему ветер, воздух, свободу? Сделано. Вода покрылась рябью, начала терять форму, стремиться в стороны. Значит, нужен стабильный центр притяжения, и я сотворила энергию Земли. Весь переливчатый образ тут же обрел законченную красивую структуру, как кристалл. Земля всему давала опору, точку притяжения.

Подобно скучающему магу, я накладывала на образ все новые элементы по наитию – чуть-чуть того, чуть-чуть этого… Добавила озорства, и вся сложная руна начала «танцевать», пульсировать, но уже не распадалась, вращалась вокруг своей оси.

Параллельно крутились мысли о Писании Саммасона, о том, действительно ли потеряны старинные карты и фолианты. Возможно, сохранилась парочка в тайных коллекциях или зарытых сокровищницах. О том, что нужно дойти до Вэйгарда, сказать ему спасибо за спасение, попробовать выведать что-либо о колдуне в черном. Вероятно, ответов не будет, но вопросы все равно задать стоит.

А моя пульсирующая светящаяся материя из множества элементов так и висела над полом, жила уже самостоятельной жизнью отдельного мира.

На неё и смотрел оракул.

Я не сразу поняла, что его глаза открыты – теперь мне казалось, что они были открыты всегда. Они были подсвечены, и глядели с равнодушием и чуть-чуть любопытством. Точно не на меня, на танцующее марево.

Ему нравилось. Ему совершенно точно нравилось то, что он видел – у меня перехватило дыхание. Мои же мысли автоматически вращались вокруг древнего свитка и вылетели из головы лишь тогда, когда оракул взглянул уже не на молекулярную структуру, а на меня. Прямо в душу. Длилось это всего секунду или две, а после сотканная мной материя вдруг начала менять форму и цвет на желтый, золотой. Разделилась на две сферы, и каждая сложилась в очень сложную магическую формулу.

Что?

Две древние руны?

Почему-то смысл я поняла сразу, и по телу побежали мурашки волнения – тотем явил коды активации! Те самые, подходящие к свитку Саммасона.

Накрыл тремор – нужно их запомнить, запомнить до мельчайшей детали, чтобы потом суметь воспроизвести. Каждый слой, каждый завиток, узор.

Свет гас.

Я впечатывала детали того, что увидела, настолько прочно, насколько могла. Старалась действовать быстро, точно. Через пару секунд свечение полностью погасло, а глаза оракула были закрыты. Ничего не изменилось в его облике, лишь только рот стал чуть менее недовольным, как мне показалось.