– Ну… в общем, да.

– Нет, простите, не торгуем, – обрубил мой друг холодно.

Повисла гробовая тишина. Верхуйтурову было ясно, что он опростоволосился. Но, чтобы окончательно не упустить шансы на получение хотя бы какой-то выгоды, он спросил:

– Скажите, господин Маг, а вы бы не хотели стать членом нашего клуба? Вы уже высокий… Вам не нужно ничего править. На вас был бы большой спрос.

– В смысле, не хотел ли бы я гулять под руку с богатыми бабками вместо того, чтобы расследовать интересные дела? Нет, спасибо.

– Но, почему с бабками? Иногда дамы хорошо зарабатывают и в относительно молодом…

Дальше послышались короткие гудки.

Потому что Ал цинично нажал отбой и скривился.

Я же не удержалась и принялась хохотать – сначала тихо, а после так громко, что в моих руках запрыгал, рискуя выпасть и расколоться, оранжевый кувшин.

(Roox – Branded)

На город опустился вечер, стемнело. Дождь перестал, но воздух до того напитался моросью, что дышалось, как через сырую прохладную подушку.

Я стояла на крыльце, слушая гул улиц.

Все еще работало в кабинете заклинание поиска заговорщицы шипа – оно, возможно, будет работать до утра.

Алан удалился на прогулку с дамой, которую все-таки нашел, и которая приехала прямо в офис. Некая Элина. Глядя на то, как зарождается между двумя людьми сначала симпатия, а после надежда на настоящее светлое чувство, я поначалу напиталась чужим счастьем. А затем это счастье совершенно невыгодно оттенило мое собственное одиночество, которое в эту минуту сделалось глобальным и необъятным, как Вселенная.

Мне никогда вот так не выйти на сайт знакомств, не отыскать себе спутника на вечер, неделю, жизнь… Даже если отыщется симпатичный и интересный мужчина, я не смогу его по-настоящему полюбить, потому что уже люблю. Того, кого не могу, не имею права любить.

Со всеми другими парнями табу. С ними можно целоваться, гулять, смеяться, проводить время, но пустота внутри не исчезнет, как не исчезла с Робом…

Который, будто почувствовав мои мысли о нем, написал смс:

«Я сварил обед на двоих. Ужин тоже. А вдруг?»

Да, вдруг Натали проснется, и её нужно будет кормить? Заботливый Роберт.

Я не стала ему отвечать. Я продолжала стоять на ступенях крыльца, и мне казалось, что звездный свет льется с неба сквозь плотные облака, крыши и стены домов, сквозь меня. Что этот мир – фикция, декорации, выстроенные для одного. Лабиринт, в котором, плутая, ищешь радость… Но не забыл ли тот, кто создавал бесконечные туннели, её туда положить?

Мне нужно было выпить.

Я редко это делала, но теперь, ощущая отсутствие почвы под ногами, знала, что вернусь домой и не смогу уснуть, что заведу кабриолет, поеду кататься по ночным дорогам, возможно, уеду далеко. А утром мне нужно быть на рабочем месте.

Пиво чуть приглушит чувства, музыка бара отвлечет. Иногда, слушая чужие голоса и отсветы эмоций, можно забыть об одиночестве. На чуть-чуть.

И я отправилась в бар неподалеку.

Пенная шапка была плотной, густой, добротной. Играла песня давних годов из автомата в углу; тёр стаканы тряпицей бармен, поглядывая на посетителей. Их было достаточно, чтобы занять все столики, потому я уселась за стойку. Меня устраивало. Я все равно находилась в своем собственном мирке – я и стакан пива. И печаль, которая, я надеялась, притихнет, забьется через часок в дальний угол души.

Наверное, этим вечером мне следовало навестить Вэйгарда, посетить кубическое здание с синеватым туманом внутри, но идти туда не хотелось. Слишком шатко было внутри для переговоров, даже для короткого взгляда на того, кого было бы здорово, но колко увидеть. Такой вот раздрай. Я расклеилась.

Можно было бы оглядеться по сторонам, выбрать одинокого парня, завести беседу, временно забыть о чувствах, переместить себя, как сделал этим вечером Алан, в надежду, но иллюзий не хотелось.

Я и так тонула в одной. Против воли снова думала о том, как здорово было бы, окажись Вэйгард не деймоном. Тем более не Главным деймоном. А простым мужчиной-работягой с завода, например. Мне было бы все равно на его позицию, должность, заработок – мои чувства расцвели бы как розовые бутоны. Пусть Райдо работал бы укладчиком цемента или сортировщиком картонных коробок на складе – пусть он был бы человеком, которого я могла встречать после работы. Обнимать, прижиматься к сырому плащу, с которым я могла бы идти домой. Держать за руку, размышлять о том, что приготовить на ужин.

Но нет. Вечное одиночество – мой удел. Как вышло, что я родилась Нимфой – существом, способным ощущать сплетения миров, энергию стихий, тем, кому магия покорилась раньше, чем дыхание. Родилась настолько могущественной и способной и… осталась одна?

Нечестно.

Пиво горчило, и горечь эта вторила чему-то тусклому внутри. Бокал большой, я выпью его и отправлюсь домой, перемещу себя мысленно в долину водопадов, усну.

И будет новый день.

Когда справа на высокий стул кто-то уселся, я не обратила внимания. И не обратила бы, погруженная в себя, но едва заметно качнулся мир. Качнулся совсем чуть-чуть, подернулся рябью, сделался глуше. А после вернулись звуки.