В совершенно ином тоне полемизировал с христианскими теологами один образованный еврей по имени Исаак бен-Авраам Троки, автор замечательной книги «Укрепление веры» («Хизук эмуна»). Автор, биография которого неизвестна [40] , записал на память незадолго до своей смерти (1594) все религиозные диспуты с христианами, которые он вел в течение многих лет. «В молодые годы, — говорит он в предисловии к своей книге, — будучи вхож в дома вельмож и государственных советников, я осмотрелся и распознал ошибки в их (религиозных) книгах... При всей скудности моих познаний я вел диспуты с епископами, высшими начальниками областей, разными чиновниками и учеными, как и со всяким, желавшим вступить со мной в спор. Они меня не оскорбляли, ибо я говорил с ними мирно, мягкими словами, без гнева и задора; напротив, выслушав мои возражения, они продолжали любить меня, ибо я говорил правду и всякое мнение подтверждал ссылкой на Писание». Исаак Троки расположил свои диспуты в двух отделах: в первом приводятся доводы христиан против иудейства и возражения на них; во втором отделе автор уже переходит в наступление и штурмует здание церкви. Он открывает ряд противоречий в текстах синоптических Евангелий, указывает на резкие отступления Нового Завета от Ветхого, на несогласие между учениями Иисуса и апостола Павла, наконец, на отступления позднейшей церковной догматики от самого Нового Завета. Спокойно и уверенно доказывает он логическую и историческую несостоятельность тех толкований на известные пророчества Библии, которые служат предпосылками христианской догматики. Часто в книге встречаются мнения, которые едва ли могли быть спокойно выслушаны верующим христианином. В самом вступлении к первому отделу автор пишет, что он долгое время не мог объяснить себе, как разумные христиане могут держаться своих странных верований, пока он не убедился из истории древних народов, что и язычники верили в чудесное рождение своих богов от земных жен и в другие абсурды, перешедшие затем в догматику церкви. Такие доводы от истории и от текстов Библии разили тем сильнее, что Троки большей частью диспутировал с «евангеликами», т.е. лютеранами и реформатами, которые сами называли католиков идолопоклонниками и считали себя реставраторами Библии. На доводы «одного вельможи из секты Мартина Лютера», что если бы христианская вера была ложная, она бы не могла продержаться полторы тысячи лет, автор метко отвечает, что и мусульманская вера держится уже около тысячи лет. Он с торжеством указывает, как на признак отрезвления, на отречение некоторых христианских сект — эбионитов, серветиан и ариан — от догмата Троицы, причем упоминает сочинения антитринитариста Чеховича. Он приводит также цитаты из перевода Евангелия Симона Будного, изданного в Несвиже в 1572 г. и признанного крайними реформатами. По всему видно, что еврейский теолог надеялся воздействовать на эти еретические секты в христианстве, полагая, что от отрицания Троицы только один шаг до иудаизма. Он ошибся в этом: польские «ариане» и унитарии старались только резче отмежеваться от еврейства.

Смелая критика христианства в «Укреплении веры» Исаака Троки помешала опубликованию этой книги в печати. Ученик Исаака, Иосиф Троки (Малиновский), которому автор перед смертью поручил дополнить и распространить книгу, не решился ее печатать, и книга долгое время распространялась только в списках, как в еврейском подлиннике, так и в переводах на немецкий и испанский языки. Еврейский оригинал был найден немецким ученым Вагензейлем, профессором права в Баварии, который в 1681 г. напечатал его с латинским переводом в сборнике антихристианских сочинений, носящем устрашающее заглавие «Огненные стрелы сатаны» («Tela ignea Satanae»). Книга была издана для миссионерских целей, «дабы христиане могли опровергнуть сочинение, могущее укрепить евреев в их заблуждениях». Благочестивый немецкий профессор не мог предвидеть, что его изданием воспользуются впоследствии такие «безбожники», как Вольтер и французские энциклопедисты XVIII века, для нанесения сильных ударов учению церкви. Вольтер сказал о книге Исаака Троки: «Самые решительные противники веры не изобрели таких доводов, которых нельзя было бы найти в этом «Оплоте веры» раввина Исаака». В новейшее время «Хизук эмуна» перепечатывался по более точным спискам и переводился на европейские языки.

Если допустить, что Исаак Троки был действительно трокским караимом, то это свидетельствовало бы о некотором умственном движении среди литовских караимов в XVI веке. В первой половине следующего века мы видим ученика этого апологета, Иосифа Малиновского, в Троках, затем ученого Зераха Троки, который вел богословскую переписку с Дельмедиго (см. выше, § 19). Нам, однако, ничего неизвестно о духовной жизни караимов в их главном центре, на Крымском полуострове, где в то время их общины развивались рядом с раббанитскими в Каффе и других городах (см. выше, § 46). Мы знаем только, что в самом начале описываемой эпохи крымские раббаниты имели своего крупного духовного вождя. В первые десятилетия XVI века в Каффе продолжал свою общественную и литературную деятельность киевский ученый странник р. Моше Гаголе (см. том II, § 65). Здесь он установил общий чин богослужения и общий молитвенник для разнородных групп раббанитов («Каффский ритуал», minhag Kafa). В Каффе и Сулхате написал он два главные свои сочинения: суперкомментарии к библейским комментариям Рамбана и Авраама ибн-Эзры («Шошан Содот» и «Оцар Нехмад» [41] ). В уме автора как-то странно совмещались мистика Рамбана и критицизм Ибн-Эзры, и он старался превратить последнего в поклонника каббалы. Но после смерти Моше Гаголе (ок. 1520) мы не слышим ни о каких выдающихся писателях в Крыму ни у раббанитов, ни у караимов, до середины XVII века.

В XVI веке в Польше и Литве широко развилась та народная литература на обиходном еврейско-немецком Языке, которая для польских ашкеназим составляла не меньшую жизненную потребность, чем для германских (см. выше, § 40). В Польше национальная роль этой литературы была еще важнее, так как разговорный язык еврейских масс был здесь, среди славянских народов, более ярким отличительным признаком, чем среди немцев, с которыми евреи имели общий язык. Этим объясняется тот знаменательный факт, что именно в Польше появилась первая печатная книга, послужившая орудием распространения еврейской народной литературы. В 1534 г., т.е. за десять лет до появления в Германии первой печатной Библии на идише, в Кракове был напечатан библейский словарь с переводом древнееврейских слов на еврейско-немецкий язык. В этом первом издании словарь назывался «Миркевет гамишне» («Двойная колесница», в смысле двуязычия текста), а в появившемся через полвека втором издании (Краков, 1584) он назван по имени автора: «Сефер шел рабби Аншель». Книга, очевидно, служила пособием в школе и дома при изучении древнего подлинника Библии [42] , но появившиеся скоро в Германии полные переводы Пятикнижия, за которыми последовали переводы остальных библейских книг, дали уже польским евреям возможность читать Священное Писание на понятном для всех языке. Многие из произведений народной литературы, которые распространялись от середины XVI до середины XVII века, печатались в Кракове и составляли плод творчества польских евреев. Даже книги на идише, печатавшиеся в то время в еврейских типографиях Праги, Венеции и Амстердама, предназначались преимущественно для того огромного книжного рынка, который образовался в самом крупном ашкеназском центре — в Польше и Литве.