Я улыбнулся впервые за эту бесконечную ночь. Кажется, я все-таки недаром приберег эти новинки. Нутром чуял ведь, что понадобятся, как раз для такого случая.

— Профессор, готовьте все образцы. Через пять часов преподнесем товарищам из «Сталь-треста» сюрприз, которого они никак не ожидают.

Приемка партии заказа проходила на нашем заводе. Прибыла весьма авторитетная комиссия. Даже Тухачевский и Куйбышев. В том числе, и вчерашние ученые.

Сначала в просторном цехе повисла гнетущая тишина. А потом взял слово академик Самарин в старомодном сюртуке и на импровизированной трибуне у стенда с графиками зачитал заключение экспертной комиссии. Его холеный баритон звучал все уверенней с каждой минутой.

— Обратите внимание, товарищи, на эти показатели! — академик указал тонкой указкой на диаграмму. — Совершенно невозможное соотношение прочности и пластичности! Это противоречит всем фундаментальным законам металловедения.

Тухачевский, до этого момента хранивший доброжелательное выражение лица, нахмурился. Куйбышев, сидевший рядом с ним на стуле, озабоченно черкал что-то в блокноте.

— Более того, — Самарин сделал эффектную паузу, — полученные результаты прямо указывают на грубейшие методологические ошибки при проведении испытаний! — Он картинно перевернул очередной лист. — Посмотрите на разброс значений. Это же просто научный нонсенс!

По рядам военных экспертов пробежал встревоженный шепот. В углу цеха я заметил довольные улыбки представителя «Сталь-треста».

— И в завершение, — голос академика достиг торжествующих высот, — я вынужден констатировать полную научную несостоятельность представленной технологии! Это авантюра, граничащая с преступлением против государственных интересов!

Даже Величковский, обычно невозмутимый, нервно протирал запотевшее пенсне. Сорокин, бледный от напряжения, комкал в руках папку с чертежами.

— Я настаиваю, — Самарин воздел руки к потолку, — на немедленном прекращении приемки и полной переработке всей технологии! А товарищам из военной приемки настоятельно рекомендую обратить внимание на проверенных производителей с безупречной научной репутацией.

В этот момент в цех стремительно вошел Головачев, протягивая мне телеграмму. Быстро пробежав глазами текст, я почувствовал, как отлегло от сердца. наш пропавший состав перехвачен на станции Александров, ОГПУ взяло его под охрану. Через четыре часа броня будет на месте. Но это уже не имело значения.

Я медленно поднялся со своего места:

— Благодарю вас, Александр Петрович, за столь… исчерпывающий анализ. — В повисшей тишине мой голос прозвучал неожиданно спокойно. — А теперь позвольте продемонстрировать кое-что интересное. Для этого я прошу комиссию последовать со мной на заводской испытательный полигон.

Мы вышли из цеха и отправились в другое помещение. Просторное и вытянутое в длину.

На специальных стендах были закреплены броневые плиты необычного вида. В их матовой поверхности тускло отражались электрические лампы под потолком цеха.

— Это наша новая разработка — трехслойная броня, — я подошел к образцам. — Внешний слой сверхвысокой твердости, средний — вязкий демпфирующий, внутренний — противоосколочный. Такой конструкции еще нет нигде в мире.

Тухачевский, мгновенно забыв о своем недавнем скептицизме, подошел ближе:

— Любопытно. А испытания?

— Прошу! — я кивнул Сорокину.

Мы отошли в безопасное место. Отсюда за прозрачной перегородкой отлично виднелись наши изделия.

Грянул выстрел. Бронебойный снаряд, гордость артиллерийского управления, просто расплющился о поверхность плиты. В наступившей тишине было слышно, как со звоном падают на бетонный пол его осколки.

— А теперь, — я сделал знак, — наш новый снаряд против обычной брони.

Второй выстрел буквально прошил насквозь стандартную броневую плиту, считавшуюся непробиваемой. Самарин судорожно протирал пенсне, его руки заметно дрожали.

— Это еще не все, — я жестом подозвал Величковского. — Вот образцы нашей новой стали для турбинных лопаток. Шестьсот часов работы при температуре в семьсот градусов, без единого признака деформации.

Куйбышев, отбросив блокнот, склонился над образцами:

— А себестоимость?

— На тридцать процентов ниже существующих аналогов. За счет новой технологии легирования и автоматизации производства.

— Позвольте! — Самарин наконец обрел дар речи. — Но это же… это невозможно! Это противоречит всем теориям!

— Теория, уважаемый Александр Петрович, познается практикой, — спокойно ответил Величковский. — Предлагаю провести любые испытания, какие сочтете нужным.

Следующий час превратился в настоящий парад технологических чудес. Новые рельсы из износостойкой стали. Жаропрочные сплавы для авиации. И под конец опытные образцы бытовой техники с использованием специальных материалов.