Массивные краснокирпичные корпуса цехов, почерневшие от времени и копоти, тянулись вдоль берега почти на версту. Между ними поблескивали рельсы заводской узкоколейки, по которым день и ночь сновали небольшие паровозы, развозя материалы и готовые изделия. На высоком берегу темнели приземистые дома рабочего поселка, построенного еще при Бугрове, прежнем хозяине завода царских времен.

Особой гордостью сормовичей были стапели. Огромные наклонные площадки у самой воды, где собирали корпуса судов. С них сошли многие знаменитые волжские пароходы, а в годы Гражданской войны — первые советские бронекатера. Теперь здесь предстояло освоить производство новой корабельной брони, и это задача не из легких.

Рабочие династии Сормова славились мастерством. Здесь до сих пор работали потомки тех, кто строил первые русские паровозы и первые речные теплоходы. Кулибины, Воротынцевы, Лапшины, эти фамилии передавались из поколения в поколение вместе с секретами мастерства. Но новое время требовало новых подходов и технологий.

Сормовский завод встретил нас заревом мартеновских печей, пробивающимся сквозь утренний туман. Массивные краны на стапелях вырисовывались черными силуэтами на фоне розового рассвета. Пахло рекой, нагретым металлом и свежей окалиной.

Директор Зайцев, невысокий крепкий человек с военной выправкой, ждал у проходной. На его открытом лице читалось напряжение. Явно есть проблемы, о которых он не решался доложить по селекторной связи.

— С чего начнем, Павел Андреевич? — спросил я, пожимая его крепкую ладонь.

— Пойдемте в новый броневой цех, Леонид Иванович. Там у нас необычная ситуация.

В огромном цехе, где раньше клепали корпуса волжских барж, теперь установили современные закалочные печи. Вдоль стен тянулись ряды массивных броневых плит, готовых к термообработке. Но около одной из печей явно назревал конфликт.

— Я тебе русским языком говорю, нельзя так резко температуру поднимать! — кричал седой мастер в промасленной робе. — Тридцать лет у печей стою, знаю, что говорю!

— А я вам формулы показываю, Никифор Петрович! — горячился молодой инженер в очках. — Расчеты подтверждают, что можно безопасно ускорить процесс на сорок процентов!

Я узнал спорщиков. Старый мастер Кулибин, потомственный сормовский рабочий, и молодой инженер Зернов, недавний выпускник Промакадемии.

— В чем суть разногласий? — спросил я, подходя ближе.

— Да вот, товарищ Краснов, — Кулибин махнул рукой в сторону печи. — Молодежь все торопится. А броня ошибок не прощает. Один раз неправильно закалишь, и все пиши пропало, весь лист в брак.

Зернов развернул перед нами графики:

— Смотрите, при использовании новой системы контроля температуры мы можем без каких-либо осложнений поднимать градус. Чего бояться?

Я внимательно изучил его расчеты. Технически он прав. Новые пирометры позволяли точнее контролировать процесс. Но и опыт старого мастера нельзя сбрасывать со счетов.

— Так, товарищи, давайте попробуем совместить ваши подходы, — предложил я. — Зернов, ваши расчеты верны, но начнем с небольшой партии. Никифор Петрович, проконтролируйте процесс, отметьте все нюансы. А я пока посмотрю, что у вас с новой системой автоматического контроля сварных швов.

— Эх, — крякнул Кулибин, — была бы моя воля…

— А воля, Никифор Петрович, сейчас одна. Надо дать флоту лучшую в мире броню, — перебил я его. — И для этого нам нужны и ваш опыт, и новые технологии.

Следующий час я провел у сварочных автоматов. Новая система с фотоэлементами, которую разработал Зотов, действительно творила чудеса. Качество швов повысилось втрое, а производительность — вдвое.

— А вот здесь у нас проблема, — Зайцев показал на стеллажи с готовыми плитами. — Никак не можем добиться равномерной закалки по всей площади. Особенно на больших листах.

Я подошел ближе, провел рукой по шершавой поверхности брони. Что-то знакомое.

— У вас какая система охлаждения? — спросил я.

— Стандартная, погружная.

— А если попробовать струйную? С распределенными форсунками?

Глаза Зернова загорелись:

— Точно! И добавить автоматическое регулирование давления в зависимости от температуры листа!

— Дельно говоришь, — неожиданно поддержал Кулибин. — Я еще до революции на Путиловском такое видел. Только там вручную напор регулировали.

Я улыбнулся про себя. Кажется, общее дело начинает сближать старую гвардию с молодежью. А это не менее важно, чем все технические усовершенствования.