– Исраэль! – заорала я старческим голосом, ковыляя по дороге, как черепаха. – Исраэ-э-эль! – тянула громко, ожидая, пока Анхель отзовётся.

Но он никак не реагировал. Ах, значит ему имя не понравилось? Ну и ладно! Я начала орать ещё активнее, решив взять историка измором. В конце концов, план мой – значит, и имена я придумываю. Да и вообще, по правде говоря, это имя выдумано не мной. Так в моем детстве пьяный сапожник звал свою жену по имени Изабель.

– И-сра-э-э-э-ль! – завопила я, приложив ладонь козырьком ко рту, и остановилась прямо на дороге.

– Не оглушай, бабка, – подал голос картавый. – Тут твой дед.

– Чего? – я приложила руку к уху.

– Дед твой тут! – крикнул громко здоровяк и схватил Анхеля за шиворот, как беззащитного котенка. Приподнял и развернул лицом к дороге.

Э-э-э… Нет-нет. Так дело не пойдет!

Нам в обратную сторону надо!

– Ах ты ж, паскуда старая! Только отвернулась, а он уже ускакал! – я поспешила к «своему деду», не обращая никакого внимания на второго бандита, что перегнулся через перила крыльца и заглядывал за угол дома, с улыбкой наблюдая за этим представлением.

– Что ж это делается! – заголосила я, останавливаясь перед здоровяком.

Мама дорогая! Да он выше меня на четыре головы, а вширь вообще, как шкаф!

Картавый усмехнулся и отпустил Анхеля, отдавая его в мою власть.

– Забилай его и валите отсюда, – добавил картавый.

– Чего? – переспросила я.

– Забилай сказал!

– И забью! – заявила я, как ревнивая жена.

Картавый склонился к самому уху и почти оглушил.

– Забилай, а не забивай!

– Забивай, забивай? – уточнила я, и в ход пошел старческий плач. – Даже люди незнакомые говорят, чтоб я тебя нерадивого забила! Бессовестный.

Я выхватила у Анхеля палку и подтолкнула его назад. Он повалился на спину и тихо ойкнул от неожиданности.

– Кармэлла! Ты что?! – заорал историк, наконец признав во мне «жену».

– Ах ты, развратник, и имя, гляди-ка, вспомнил!

Палка Анхеля опустилась в сантиметре от его ног, подгоняя к действию. От страха и непонимания, он перекатился на снегу и оказался на животе.

Я легонько ударила его палкой по спине. Потом ещё раз, заставляя его ползти вперёд и уклоняться от ударов.

– Кармэлла! – голосил, ничего не понимая, Анхель. – Ты спятила?!

– Старый идиот! Просила же! Просила! – причитала я, «воспитывая мужа». – А ты всё никак не успокоишься! Когда ж ты уже с бабками своими нагуля-я-яешься! – я добавила горестных мучений в голосе.

Замахнулась палкой, чтобы с силой ударить ею по снегу, но… Историк резко сдвинулся и подставил под мощный удар свою пятую точку.

– Ай! Больно! Я не гулял! Клянусь, не гулял!

Я поморщилась от осознания своей неуклюжести и мысленно извинилась перед Анхелем.

– Да успокойся, бабка! Он же слепой! Плибьешь мужика! – проявил мужскую солидарность картавый, преграждая мне путь и закрывая Анхеля собой.

– Чего?

Картавый снова повторил свою фразу, но уже крича в мое левое ухо.

Зацепив своим крючковатым носом его руку, я взглянула на историка. Он все же сориентировался и подключился к этой игре. Продолжал уползать от «опасности» и, в конце концов, оказался почти вплотную к заветному решетчатому окошку.

Теперь была моя очередь отвлекать.

– И что, что он слепой? – я опустила уголки губ и тихо хмыкнула, глядя здоровяку в грудь. Поднять голову не решалась, боясь выдать себя моложавыми глазами. – Он на ощупь хорошо под юбками чужими всё находит! Тридцать баб обрюхатил! А как дорогу домой найти – так слепой сразу! У-у-у, я тебе, Исраэль! А в молодости-то как за мной бегал… Богиня! Красавица! Как только не называл! Пять лет добивался!

Я услышала за своей спиной безудержный смех татуированного охранника и с удовольствием отметила, что пока все идёт по плану. Грудь картавого тоже начала содрогаться от смеха.

Ещё бы. Такая «красавица» и слепой старик. Идеальная пара.

– Бегал, говолите? – громко потешался здоровяк.

– Ноги целовал! – я с остервенением вогнала край палки в снег. – Каждую родинку и бородавку! А я его, дура старая, все оберегала! На горбу таска-а-ала!

– И давно по бабкам бегает? – раздался за моей спиной насмешливый голос второго бандита.

– Чего? – я оглянулась.

– По бабкам давно бегает? – заорал мне в ухо картавый, повторяя вопрос друга.

Я поморщилась, боясь того, что действительно оглохну.