Шрифт:
«Смотри-ка, у него и с юмором неплохо» — невольно удивляется мое внутреннее я.
— Ну что, получается? — с усмешкой смотрю на кривенько порезанные овощи.
— Да, — с гордостью произносит хозяин кухни, затем открывает холодильник и достает яйца. — Сколько будем жарить?
— Давай побольше, — я улыбаюсь. — Мне кажется, я сейчас могу съесть всю сковородку!
Николай округляет глаза в притворном ужасе и разбивает в миску восемь яиц. Добавляю туда же соль с перцем.
— Позвольте узнать, Шеф, а есть в вашем хозяйстве венчик? — усмехаюсь я.
— Венчик? Что за зверь такой? — мой помощник задумчиво чешет затылок.
— Все ясно. Берите, сударь, вилку и энергично взбивайте.
Сама с удовольствием наблюдаю за его уверенными движениями.
— Так, а теперь самое интересное — жарка! — Николай ставит на плиту сковороду и наливает масло.
Я раскладываю на нее порезанный бекон с овощами, и, когда они начинают шкворчать, все заливаю взбитой массой. Наше блюдо доходит до готовности на слабом огне, наполняя кухню ароматом, от которого текут слюнки.
— Как вкусно пахнет! — Вдыхая запах, улыбаюсь я. — Кажется, у нас получится отличная яичница-болтунья, которая сейчас по-модному зовется скрембл!
— Да я уверен, что она будет самая вкусная в мире! — Николай с улыбкой подходит ко мне. Очень близко. Мы стоим буквально лицом к лицу. И я чувствую, как между нами что-то неуловимо меняется…
Мужчина, не торопясь, обнимает меня и целует.
В этот раз поцелуй долгий и немного… дерзкий.
— Аврора, — тяжело дыша и не отрывая взгляда, начинает он, — я… — останавливается, словно решаясь на важный шаг. — Ты подумала над моим предложением? Согласна ли ты стать моей женой?
— Коля, я… — спазм сжимает горло, и подкатывает ком.
«Да решайся ты уже! — возмущается мой внутренний голос. — Хорош тянуть да мямлить!»
— Согласна, — опустив глаза, с большим трудом выдавливаю из себя.
«Обалдеть… Ты согласилась?!» — тут же изумляется мое второе я.
— Аврора, да я!.. — мужчина сжимает меня в своих объятиях и покрывает короткими поцелуями лицо. — Тогда мы завтра же, слышишь? Завтра же! Подадим с тобой заявление. А уж к свадьбе я постараюсь успеть с ремонтом, чтобы мы…
— Коля, горит, — прерываю я словесный поток.
— Что? — непонимающе смотрит на меня.
— Блюдо наше горит.
— Черт! — Николай выпускает меня из крепких объятий и кидается к плите, подхватывая сковороду с огня.
Он раскладывает яичницу на тарелки, а я, сдерживая подступившие слезы, вспоминаю о своем далеком незнакомце, который сделал несколько месяцев моей жизни яркими и счастливыми, когда моя душа пела…
— … Да, Аврор? — долетает до моего сознания.
— Да, Коль, — отвечаю, сама не зная на что.
Глава 15
И начинается нескончаемая череда приготовлений к свадьбе. Вокруг меня суета и самая настоящая суматоха: подача заявления, переговоры с ресторанами и фотографами, походы по свадебным салонам, покупки, приглашения, телефон раскаляется от звонков. Меня ни на мгновение не оставляют в покое: подгоняют, советуют, уговаривают, настаивают!
В этот период я мечтаю только об одном: чтобы все это быстрее закончилось!
Мои близкие не могут не заметить моего состояния.
— Аврора, я что-то не пойму: что с тобой происходит? — беспокоится мама, когда мы, посетив очередной магазин, приходим домой и усаживаемся на кухне передохнуть. — В твоей жизни совсем скоро произойдет прекрасное событие, которое запомнится на всю жизнь! Мы все в таких приятных хлопотах, а ты как провинность отбываешь. Даже Светлана Петровна уже интересовалась, не приболела ли ты.
После этих слов, пытаясь скрыть наворачивающиеся слезы, я встаю и набираю в чайник воды.
— Мам, да что-то накатило, хочется побыть наедине с собой, — часто моргаю, разгоняя влагу с глаз, включаю плиту и беру заварник.
— Ну, такое перед свадьбой бывает у многих. Вот увидишь, совсем скоро это пройдет. — Она подходит ко мне и поглаживает по плечу. — Помню, как перед своей свадьбой я тоже чувствовала себя подавленной и нервной. Мне казалось, что я не готова к такому серьезному шагу. И знаешь, я очень благодарна твоему отцу, что он поддержал меня тогда, был рядом.
— Юль, отстань от ребенка, — вступается за меня папа, заходя на кухню и услышав наш разговор. — Аврор, иди отдохни.
Папа ничего не высказывает. Только иной раз сочувствующе смотрит на меня, качая головой, как на неразумное дитя, которое само не ведает, что творит. Он всегда чувствовал меня и понимал лучше, чем мама, а сейчас так вообще будто видит насквозь.