На работе про свадьбу молчу, только Вероника в курсе всего, и время от времени я ловлю на себе ее задумчивые взгляды.

— Рорик, ну что ты как в анабиозе каком-то? — выдает она, улучив момент, когда поблизости никого нет. — Ты сама мне говорила, что из всех, кто за тобой ухлестывал, Николай — лучший. И потом, — добавляет она, просматривая свой органайзер, — серьезный и надежный мужчина — большая редкость, в основном, они только красиво говорить умеют и много обещать, а на самом деле им попросту на нас плевать.

Вдруг она останавливает свой наманикюренный пальчик на одной из исписанных строк, и ее лицо озаряется улыбкой.

* * *

— Представляешь, — поднимает взгляд на меня. — Я тут недавно познакомилась с одним интересным «экземпляром». Да-да, — подтверждает она в ответ на мои удивленно приподнятые брови. — Ты же знаешь, что с готовкой у меня не очень, так вот, — глянув по сторонам, она понижает голос, приближая свое лицо к моему. — Я пошла на кулинарные курсы к известному шеф-повару, и на днях к нашему женскому коллективу присоединился мужчина. Сначала он не произвел на меня никакого впечатления, а потом нас с ним поставили в пару на рыбный сет, и в процессе готовки он себя проявил настоящим джентльменом: уважительный, внимательный и мне постоянно помогал. Кстати, такой же неразговорчивый, как твой Николай — только по делу, без лишних бла-бла. И ты знаешь, я теперь с интересом на него поглядываю, да… — Ника мечтательно улыбается.

— Не могу поверить, что тебя наконец-то кто-то заинтересовал, — расплываюсь в улыбке, поглядывая на свою подругу. — Я очень рада за тебя!

— Спасибо, но пока все туманно и неопределенно, и мы отвлеклись, — она закрывает свой ежедневник. — Так ты хочешь эту свадьбу или нет?

Не спешу с ответом.

— Да. Я. Хочу. Эту. Свадьбу… — все-таки произношу, разделяя слова. — И да, на роль мужа — он то, что надо, — добавляю, уставившись в окно.

— Что-то твое «хочу» звучит так, как будто ты сама себя пытаешься уговорить, — подозрительно усмехается Ника, но, видя мою готовность возразить, поднимает руки в знак капитуляции. — Молчу-молчу! Тогда объясни мне, пожалуйста, в чем же дело? Почему глаза не горят? — продолжает она допытываться.

— А потому… — я неторопливо рисую ногтем на белоснежной салфетке замысловатые вензеля: — … что мне кажется, что я уже через месяц на стенку полезу от тоски. А может и раньше.

— Аврор, ты что, серьезно думаешь, что совместная жизнь — это бразильский карнавал? — она поднимает руки над головой, щелкая пальцами, словно кастаньетами. — Сплошное веселье и развлечения? Увы, дорогая, это не так. Главное в брачных отношениях — это доверие и уважение. Да и не только в брачных отношениях это важно, — она берет в руки ежедневник, собираясь уходить. — И, судя по тому, что ты рассказываешь про Николая, он мужик надежный! Будешь с ним как за каменной стеной.

— А как же любовь? — вскидываю на нее глаза. — Если нет ее? У нас только взаимопонимание… ну и симпатия есть, да. Но никакой страсти, волнения! Я не пылаю, понимаешь?

— Рорик, и это отлично! От огня очень быстро угольки остаются, поняла? — она выдергивает у меня салфетку. — Ученые, и наши, и за бугром, уже доказали, что страсть — это нейромедиаторы, которые исчезают через тридцать месяцев — это все физиология! И остаются те же самые: взаимопонимание, уважение и доверие. На этом все и держится. А в остальном нужно обоим стараться, чтобы поддерживать интерес. И вообще! — она в сердцах хлопает пухлым ежедневником о мой стол так, что я подскакиваю на стуле. — Никто тебя не принуждает к этому шагу: не хочешь — не выходи замуж! Ты не в рабстве!

— Не в рабстве… — эхом повторяю за ней и тяжело вздыхаю.

За окном гудят клаксоны. Поток непрекращающихся сигналов сливается в разноголосый хор, создавая атмосферу праздника и волнения.

— Едут, Аврора, едут! — радостно восклицает мама, заглядывая в комнату. Ей очень идет кремовое платье-футляр с пышным цветком в тон на груди. — Девочки, идемте торговаться!

Стайка девчонок с веселым гомоном упархивает из гостиной вслед за ней, а я вскакиваю с дивана и, снедаемая любопытством, подбегаю к окну.

Откинув полупрозрачную тюль из органзы, вытягиваю шею. К моему дому подъезжают четыре белые иномарки, украшенные большими бантами алого цвета и драпированные по диагонали капотов вуалью того же цвета. Из машин выходят несколько парней, среди которых я сразу же безошибочно выделяю жениха со свадебным, белее снега, букетом в руках. Дружки ненадолго окружают его, сквозь полуоткрытое окно долетает их дружный смех, и я не могу сдержать улыбку. Проезд свадебного кортежа не остается незамеченным со стороны прохожих, и вокруг начинает потихоньку скапливаться заинтересованный народ.

— Рорик, ну что? Жених хорош? — подает голос Вероника, вернувшаяся из кухни с тарелками.

— Великолепен, — опустив штору, докладываю я, пока Ника расставляет на столе блюда с угощением. — Сейчас сама увидишь.

Задумчиво любуюсь своим отражением в напольном зеркале, поворачиваясь то вправо, то влево. Длинная воздушная шифоновая юбка плавно колышется при малейшем движении. Закусив губу, провожу пальчиками по невесомой полупрозрачной ткани, полностью облегающей руки. Рассматриваю изысканные кружева, украшающие корсет и плавно переходящие на плечи, подчеркивая их изящную линию.