— Какие еще правила? Речь идет о каких-то двух ну, по крайней мере, трех часах.

— Если по истечении этого срока хозяин залога не вернется с деньгами, залог переходит в полную собственность продавца.

Виталий очумело уставился на нее:

— О чем ты говоришь?

— A о том, что залог этот — я.

— И ты хоть на минуту можешь предположить, что я за тобой не вернусь?!

— Все может случиться. Машина встанет, не достанешь денег, попадешь в аварию, наконец. Что тогда?

— Слушай, не заводись, — примирительно сказал Виталий. — Что-то у тебя фантазия не в меру разыгралась. Все будет тип-топ. Мы мигом обернемся.

— А почему она не может здесь подождать?

— Ну, как ты не понимаешь? Она вроде как его собственность. Он в любой момент может и передумать. Запрячет ее так, что концов не сыщешь.

— А она действительно такое сокровище?

— Лика, девочка моя, я тебя не узнаю. Она же живой человек!

Лика впервые заколебалась, и он моментально почувствовал это.

— Я ж тебя знаю. Ты не допустишь, чтобы из-за твоей трусости человек пропал.

В чем, в чем, а в трусости ее еще никто не обвинял. Она решительно вздернула подбородок:

— Ладно, идем.

Он схватил ее за плечи и смачно расцеловал в обе щеки.

— Ты — чудо? Обещаю, что даже соскучиться не успеешь.

Прошло чуть больше получаса. Лика беспрерывно взглядывала на часы, но, как всегда бывает в таких случаях, стрелка ползла удручающе, мучительно медленно. Сразу же после ухода Виталия и Нинель Боров подхватил ее под локоток и подтолкнул к припаркованному у обочины невзрачному бежевому «жигуленку»:

— Посиди пока.

Лика довольно резко выдернула руку.

— Мы с вами, кажется, на брудершафт не пили.

— Че?

— Не тыкай, говорю.

— А как же мне с тобой, на вы, что ль?

— Естественно!

— «Естественно!»

Боров схватился за бока и так оглушительно захохотал, что у Лики заломило о ушах.

— Ой, умру с тобой! Лопну, ей-богу! «Естественно!» Уа-ха-ха-ха!

Лицо его покраснело, из глаз текли слезы, теки мелко прыгали и дрожали, как студень.

— Иди-иди.

Он толкнул ее в спину неожиданно сильно. Лика буквально влетела на заднее сиденье машины.

— Полегче, скотина! — выпалила она, потирая ушибленный локоть.

— А вот это ты зря сказала, — медленно проговорил Боров. — Зря.

От его вальяжного добродушия не осталось и следа. Сузившиеся глазки смотрели недобро, с плохо скрываемой угрозой. Лика почувствовала, как по спине забегали мурашки. Чтобы унять дрожь, она зажала коленями ладони и храбро посмотрела ему и лицо. Пусть не думает, что ей страшно.

— Ты на меня глазками-то не сверкай. И не таких обламывал, — спокойно сказал Боров. — Миха! — Он щелкнул пальцами стоящему поодаль краснолицему парню. — Посиди тут, поразвлекай, бля, барышню, пока я не вернусь.

Миха плюхнулся на переднее сиденье и с понтом закурил сигарету. От запаха дешевого табака Лику замутило.

— Не курите здесь, пожалуйста, — попросила она.

— Еще почему?

— Не выношу табачного дыма.

Она с трудом заставила себя улыбнуться ему. Может быть, удастся хоть как-то привлечь его на свою сторону.

— Какие мы нежные! — усмехнулся Миха и, крепко затянувшись, выпустил зловонную струю прямо ей в лицо.

Лика от неожиданности закашлялась, чем повергла Миху в состояние прямо-таки безудержного веселья. Ou хохотал громко, с подвываниями и взвизгиваниями, брызгал слюной, раскачивался взад и вперед и поминутно ударял себя ладонями по ляжкам. Казалось, ничего смешнее он в жизни не видел.

У Лики голова пошла кругом от нереальности происходящего. С тех пор как она познакомилась с Виталием, она все время попадала в какие-то чудовищные ситуации, одна другой круче. Ну, кто тут выдержит? Как он мог уехать и оставить ее одну среди этих ублюдков? Им, похоже, удовольствие доставляет издеваться над ней.

Время тянулось, как жвачка, а с ним и невеселые мысли. Он все время подставляет не, будто забавляется, нимало, незаботясь о ее чувствах. А она подыгрывает ему, пляшет, как послушная марионетка на веревочке. Дерг-дерг — ручки по швам, дерг — ножки в стороны. Противно. Надо отдать ему должное, он хороший психолог. Знает, как задеть ее за живое. Манипулятор тот еще. Но и она не лыком шита. Вот выкарабкается из этой передряги и выскажет ему все, что думает. Мало не покажется. Пусть катится со своей девицей колбаской по Малой Спасской.