Блеска в парадной гостиной вообще было столько, что владетелю Эйку предстояло ослепнуть. Вся семерка - Рене так и сидел под арестом - членов "малого королевского совета" вдруг обзавелась такой ледяной надменностью, что в гостиной вымерзли бы все мухи - да только их выловили слуги... нет, не всех - одна назойливо вертелась вокруг головы Саннио. Даже королевский бастард сидел на своем месте, как живое напоминание об истинных королях, а Сорен Кесслер застыл мраморной статуей, задрапированной в зеленое с золотом. Эти цвета шли ему куда больше родовых.

Господин Ян-Петер Эйк слепнуть не собирался. Он вошел в гостиную с гордо поднятой головой. Короткий поклон - и бруленец уселся в стоявшее посредине кресло, напротив алларской коалиции. Подобная расстановка мебели его не смутила. Разглядывая гостя, Саннио предположил, что его мать или бабка были из Алларэ: преемник Реми был с ним отчасти схож. Чуть темнее, с рыжиной, волосы, подобранные на висках заколками с аметистами, глаза - серо-зеленые, но тот же правильный овал лица, и та же кошачья повадка. Темно-лиловый кафтан из шелка был пошит по огандской моде - облегающий, подчеркивающий отличное сложение, цепь и кольца с отборными аметистами...

Бруленец молча ждал, закинув ногу на ногу. Вызывающе поблескивали пряжки - все с теми же камнями, разумеется - на туфлях: гость слегка покачивал мыском ноги. Пауза все тянулась и тянулась; наконец, Реми заговорил.

– Благодарю, господин Эйк, что посетили нас.

– В вашем любезнейшем приглашении был упомянут мой брат. Разве я мог не откликнуться?
– тонкие четко очерченные губы застыли в холодной улыбке.

– Понимаю ваши чувства. Однажды я был ровно таким же образом приглашен в Шеннору. Помните ли вы, чем это закончилось для моей сестры?

– Помню, - слегка склонил голову бруленец.

Саннио подавил вздох. Реми начал круто. Младшего Эйка никто травить не собирался, за это можно было поручиться. Мальчишка, вовсе не похожий на своего старшего брата - от разных матерей они, что ли?
– сейчас сидел наверху, и охраняли его от бывших соратников, еретиков и прочих лучших друзей герцога Скоринга. Стоит ли угрожать гостю подобным образом?..

– Надеюсь, память об этом прискорбном событии не оставит вас и в дальнейшем, - продолжил герцог, потом коротким резким движением поймал в кулак назойливую муху. От Алессандра не укрылось изумление в глазах Эйка; сам он передернулся. Реми, безумец... но голос даже не дрогнул: - Однако ж, я не питаюсь младенцами. Если ваш брат выразит желание присоединиться к вам на обратном пути, я отпущу его.

– У вас есть причины сомневаться в этом?

– У меня есть причины заботиться о благополучии этого юноши. А у вас, господин Эйк?

– Я смогу защитить Винсента. Вы пригласили меня для обсуждения его участи?

– Его, как вы выразились, участь тесно переплетена с нашей общей, отчего бы и не обсудить?

Бруленец еще раз слегка склонил голову. Переплетенные пальцы лежали на колене. Окна в парадной гостиной были открыты настежь, а портьеры отдернуты, и теперь в лицо ему бил свет вечерних сумерек, но Эйк не отворачивался и не опускал глаза. "Достойный соперник, - подумал Саннио.
– Смел и умеет держаться..."

– Я привез предложение от господина герцога-регента Скоринга. Он призывает вас положить конец распрям и примкнуть к святому походу против ереси. По завершению его он будет рад предложить герцогам Алларэ и Гоэллону должности первого и второго советников при королевской особе. Также вы сможете ввести в королевский совет пятерых благородных людей по своему выбору. Разумеется, в обмен на признание полномочности притязаний короля Араона на трон, согласия с пребыванием на посту регента герцога Скоринга, одобрения брака короля Араона с девицей Фелидой Скоринг и назначения принца Элграса наместником северных земель.

Саннио держал руки на подлокотниках кресла, и очень об этом жалел. Еще в школе мэтра Тейна его научили отменному способу владеть лицом: тихонько сожми кулаки, и тогда все, что ты хочешь изобразить на физиономии, останется между пальцев. Предложение Скоринга звучало весьма соблазнительно. Никакой междоусобной войны. Мир и благополучие в Собране, владетельные господа, сплотившиеся вокруг трона...

Трона короля-самозванца. Регентом при котором - подлый убийца и палач.

Такая вот цена за мир и спокойствие.

Реми поклялся, что виновный в гибели его сестры умрет. Герцог Скоринг наверняка об этом знал, и вот - на одной ладони клятва и месть; на другой - война в королевстве.

Гоэллон едва заметно повернулся влево; как оказалось, не он один. Шесть взглядов, деланно-равнодушных, были устремлены на герцога Алларэ. Воздух в парадной гостиной вдруг стал напоминать расплавленное стекло, струями стекающее с потолка. Он жег горло, щекотал ноздри. Мучительно хотелось закашляться или чихнуть.

О чем сейчас думает Реми?..