– Что же намерен делать господин регент через пять с небольшим лет?
– спросил герцог Алларэ.

– Что вы имеете в виду?
– приподнял бровь Эйк; впервые в его голосе звучала нотка неуверенности.
– Господин герцог-регент намерен сложить с себя полномочия, когда король достигнет совершеннолетия...

– Когда король умрет в муках, вы хотите сказать?

– Король Араон будет править и здравствовать долгие годы.

– Каким же это образом?
– герцог Алларский, кажется, был искренне заинтересован. Шутовская усмешка исказила лицо.

– Это я обсуждать не уполномочен, - Эйк покачал головой.
– Скажу лишь, что цена этого будет высока.

– Как высоко замахнулся Скоринг...
– Реми побледнел, невидимая рука стерла улыбку с губ; Эйк прикрыл глаза в молчаливом "да" и неподвижно застыл.

Саннио переводил взгляд с него на Эйка и отчаянно пытался понять, что происходит. Не он один; в гостиной воцарились удивление и недоумение, слишком плохо скрытые деланным равнодушием. Гость и хозяин прекрасно понимали друг друга, прочим оставалось только пялиться на обоих.

Нет, не всем. Ларэ чуть подался вперед и сверлил владетеля Эйка взглядом. Ноздри едва заметно трепетали. Королевский бастард напоминал породистую гончую, вставшую на след.

– Кого же вы назначили в жертву?
– спросил он.

– Я не уполномочен это обсуждать, - повторил гость, слегка отпрянув.

– Своевременный вопрос, Фьоре, - Реми удовлетворенно кивнул.
– Господин владетель Эйк, я более не вижу причин вас задерживать. У вас слишком ограниченные полномочия...

– Господин герцог-регент готов обсуждать условия личной встречи.

– Я пошлю за вами, когда увижу в этом надобность, - изящно махнул рукой герцог Алларэ; чуть отставленный указательный палец недвусмысленно указывал в сторону двери.

Ян-Петер Эйк поднялся, откланялся и вышел. На оскорбительный жест он никак не отреагировал, и - что более удивительно, - не упомянул о своем младшем брате. Готов был оставить его в заложниках? Забыл о нем? Об этом Саннио раздумывал лишь несколько мгновений. Как только гвардеец прикрыл за бруленцем дверь, все подскочили с мест и окружили Реми. Тот сидел, опустив голову; губы были сжаты так плотно, что побелели.

– Все вопросы - утром, господа!
– поднялся герцог стремительно и неожиданно.
– До утра я запрещаю вам обсуждать услышанное. Если кто-либо заинтересуется, скажите, что Эйк приезжал обговаривать условия выкупа. Гильом, мальчишку возьмите под стражу, но ему объясните, что он не заложник.

Первым с вопросами успел не кто-то из членов алларской коалиции, а доселе незнакомый Саннио человек. Юноша встретил его, поднимаясь в кабинет Реми. Необычно ранний подъем не огорчил: после вчерашнего и спать-то не хотелось, любопытство кололо почище шерстяного одеяла. Войдя в кабинет, он обнаружил там не герцога, а Фиора и гостя, который сразу уставился на него неприятно пристальным взглядом.

Высокий господин, лет за сорок, моложавый, с почти незаметной в светлых волосах сединой и узким резко очерченным лицом. Охотничий костюм из серого шелка ладно облегал по-юношески стройную фигуру. В руках гость держал хлыст наездника.

– Отпрыск Арно Гоэллона?
– вместо приветствия спросил он.

– Да, ваше высокопреосвященство, - кивнул Ларэ.

Архиепископ Жерар, догадался Саннио, когда гость небрежно протянул для поцелуя правую руку с орденским кольцом. Его не так уж просто было заметить: сапфиров, украшавших другие кольца, было на руке архиепископа куда поболе.

– Во имя милости Сотворивших...

– И во славу их!
– пробормотал юноша, касаясь губами раухтопаза в серебряной оправе; пальцы пахли лавандой.

Вошел Реми, следом за ним - Сорен и Флэль. Архиепископ немедленно смерил бруленца еще более резким взглядом.

– Этот мальчик пусть выйдет.

– Дядюшка, вы опять за свое? Вам уставом вроде заповедано не делать отличия между малыми и великими?

– Я не проповеди читать приехал.

– Оставьте нас, Сорен, - вздохнул Реми.
– Чего еще изволите?

– Вина, - Саннио с удивлением обнаружил, что на поставец кивают именно ему. Спорить с главой ордена желания не было, но подобные манеры его покоробили.
– Я ехал всю ночь, чтобы успеть оказаться у тебя до визита к королю.

Флэль Кертор удивленно приподнял брови, но без лишних вопросов уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Окруженный шлейфом вербеновой воды, свежий, как первое яблоко в своей белой камизоле, керторец, кажется, искренне развлекался происходившим. Саннио не стал мелочиться и налил вина всем.