Вот вам и Золотой Герцог, глава заговора. Наказание Сотворивших, как оно есть.

– Господа, вы как хотите, а я считаю, что после ответов из сопредельных держав эту тварь нужно убить и забыть обо всем. Благо, он сделал все, чтобы это было легко и просто.

– Вы правы, сделал, - Фиор повернулся к Кертору и медленно кивнул.
– А вы можете ответить, зачем он это сделал?

– Это важно?
– спросил Кертор.
– Господа, простите, но вы озабочены какой-то ерундой. Какое мне дело до того, почему оса норовит ужалить?

Саннио перекатился на бок, оперся головой на ладонь и уставился на Флэля. Отличный кафтан: по тафте цвета топленого молока узор из золотистых лилий. Необычно, но, пожалуй, слишком пестро - молодому человеку нравились только однотонные ткани. Если эта мода надолго, то придется выдумывать что-то серое с серебряными узорами.

Интересно, обладатель кафтана с лилиями вдруг резко поглупел в честь обновки? Может быть, его вытряхнуть из роскошного одеяния?..

– Если изначальная посылка оказалась неверна - ну и вороны с ней, а руки у нас теперь развязаны, - продолжал рассуждать, смачно хрустя яблоком, Флэль.
– Господин Алларэ, что-то я вас не понимаю. Зачем тянуть?

– Господин Кертор, а может, надо было вас убить как предателя, пока вы увивались вокруг Скоринга?

– Я это делал по просьбе вашего дяди!
– половинка яблока шлепнулась на траву.

– А я об этом знал?
– состроил ехидную рожу Саннио.

– Это вы, простите, к чему клоните?

– К тому, что если бы все рассуждали с вашей простотой, вы бы уже не рассуждали!
– резко сказал Реми.

Разговор прервался на самом интересном месте: подошел Тьерри, алларский гвардеец. Роскошные усы вопреки обыкновению торчали дыбом, а сам алларец выглядел так, словно не он ехал на коне, а конь ехал на нем.

– Господин герцог! В городе беспорядки!

– Неужели? И в чем же дело?
– неспешно повернулся Фиор.

– Бьют еретиков.

– Какое хорошее начинание. С чего же началось?

– Двое бруленцев напали на другого бруленца, а он начал кричать про ересь. Потом какая-то баба прибежала, орала, что эти двое вчера у ее дома отирались, а сегодня ребенок пропал. Ну и началось...

– Благодарю, Тьерри, можете отдыхать.

– Мы ничего не будем делать?
– удивился Саннио.

– Алессандр, у этого города есть комендант, Эйрон Делаг. Весьма достойный господин, прекрасно знающий столицу. В помощь ему - шесть полков. Для чего же нам встревать в несомненную провокацию?
– терпеливо разъяснил Фиор.
– К тому же это прямое следствие ссоры герцога-регента со своими соратниками-"заветниками". Интересно, кто возьмет верх, не так ли?

Саннио сел, отряхивая с рукавов рубахи мелкие травинки и песок, посмотрел на сидевшего рядом Фиора. С виду - все тот же: почти король Аллион, портрет работы неумелого художника, исказившего пропорции лица. Взгляд этот неотмирный, видящий, кажется, сразу все сущее, пронзительная синева... И - невесть откуда взявшаяся, или в одночасье обнажившаяся жесткость, словно под платьем у него - доспех; при каждом движении чудится почти неуловимый скрежет металла. Интересная вещь власть: то ли меняет людей, то ли просто обнажает суть, словно с яблока счищают кожицу.

– Впрочем, куда интереснее, для чего Скоринг отдал все ключевые посты в королевском совете.

– Для того, чтобы вы не могли посадить на трон принца Элграса, - улыбнулся Кертор.
– Это же очевидно. Нас за короля Араона горожане на вилы поднимут, господа. Он же и защитник веры, и благодетель народный... а вы опора его трона.

– Вы?
– заинтересовался Саннио.

– Нас с вами, господин Гоэллон, слава богам, в королевский совет не приглашают. Вас по малолетству, а меня по незначительности, - сияющая физиономия керторца выражала восхищение своей пресловутой незначительностью.
– Вот те, кто эти назначения примут - свяжут себе руки. Надежно.

– Реми?
– Фиор потер висок.

– Король Араон умрет до совершеннолетия.

– И вас назовут отравителями, - подмигнул Флэль.
– И еще припомнят покойную королеву Астрид.

– Да при чем тут Астрид?!
– едва не зашипел Реми Алларэ.
– Это вообще дело рук королевы-матери!

– А кто об этом знает?
– вернул Саннио его усмешку Кертор.
– Кстати, при чем там были тамерцы?

– Кто разболтал?

– Бертран Эвье. Он не болтал, он лишь объяснил, кто его наградил шрамом.

– Одна из фрейлин сделала копию с копии исповеди, которую подкинула Астрид королева-мать. Не нашла ничего лучше, чем продать ее тамерскому послу, - мрачно объяснил Реми.
– Тамерцы захотели заполучить оригинал, еще бы - такой скандал... Все уже давно получили по заслугам. Королева-мать ушла в монастырь, мир ее праху, фрейлину и посла настигла карающая длань Руи. Я хоть завтра же ненароком потеряю все записи по этой истории...

– А и потеряйте, - предложил Кертор.
– Где-нибудь в "Разящей подкове". Благо, никому это не повредит, а вот пользу принесет, и немалую. Сделать это надо было еще после смерти королевы...