Правда, в отличие от короля Эниала, король Араон требовал немедленно привести к нему другого герцога, Скоринга; пока того искали, он согласился только на присутствие двух фрейлин - Ханны и Фелиды. Девицы и сами не поняли, за что им оказана такая несвоевременная честь, но гвардейцев король выгнал, а фрейлин заставил сидеть в своей спальне. Дверь, по его приказанию, подперли изнутри тяжелым креслом, девушки едва не надорвались, выполняя королевскую волю - но визги после этого стали чуть потише.

Ханна задумчиво посмотрела на тяжелую фарфоровую вазу со сценами охоты, стоявшую посреди стола. Дать бы Араону по голове с размаху, чтоб замолчал...

– Где регент! Где этот подлец!
– завело свою песню невеличественное королевское величество, потом из-под пледа показался один глаз и кончик носа.
– Где твой брат, дура?!

– Ваше величество, - присела в реверансе Фелида, - за ним уже послали.

Послать-то послали, только вот господина герцога-регента почему-то не было. Близился полдень, время заседания королевского совета, обычно Скоринг появлялся еще за час или два, а тут - не было его.

– Возможно, он разбирается с беспорядками, - осторожно заметила Ханна; на "дуру" фрейлины не обратили внимания, уже привыкли к манерам Араона.

– Беспорядками??? Это бунт!!!
– возопил негодный мальчишка, от негодования даже скинув с головы толстый саурский плед.
– Это переворот! Это ужас!

– Успокойтесь, ваше величество, - медовым голоском прощебетала Фелида.
– Вы пугаете нас, мы ведь надеемся на вашу защиту...

При виде широко распахнутых карих глаз девицы Скоринг, трепещущих ресниц и полуоткрытых пухлых губ любой калека почувствовал бы себя если не королем Аллионом, так хотя бы сказочным рыцарем, победителем драконов и спасителем юных герцогинь - но не Араон. Вместо ответа величество спряталось под подушку. Фелида прикусила губу, безмолвно хихикая.

– А где герцог-то?
– одними губами спросила Ханна.

Фрейлина Скоринг только пожала плечами. Глаза на миг стали злыми: два кусочка янтаря, твердые и безжизненные, на милом личике с нежным румянцем.

За окном опять заорали и девица Эйма обрадовалась, что Араон спрятал голову под подушку и не слышит голосов: когда в спальню его величества долетали крики осаждавших дворец, король вопил вдесятеро громче. Задернутые портьеры из тяжелого бархата приглушали звук, но не до конца.

Третий час орали одно и то же: Араон самозванец, регент - еретик, пусть убираются и освободят трон для Элграса. Фелида, которая, не выходя из дворца, ухитрялась знать все на свете, рассказала старшей фрейлине, в чем дело: нашлись бумаги, убедительно доказывавшие, что король Араон III все-таки подкидыш, а не сын короля Ивеллиона. Попутно всплыли и прочие страсти-ужасти: что королева-мать Ванхильд велела отравить королеву Астрид, что какая-то фрейлина пыталась продать тайну происхождения старшему принцу тамерскому послу...

Все это горожан не очень волновало; вот происхождение короля и шашни герцога Скоринга с еретиками заставили их толпой окружить дворец и поднять внушительный шум. Вдруг, словно по мановению руки Воина, жители Собры вспомнили все, что творилось со дня казни Алви Къела - и речь герцога Алларэ на Ассамблее, и содержание исповеди, и коронацию, и обрушение собора. Как будто с глаз их сорвали шоры, и они вдруг увидели некую истину - и ладно бы открылось действительно что-то неожиданное, а то всего лишь старые записи королевской тайной службы. Всего-то один кусочек мозаики, но тут волшебным образом картинка и сложилась...

Может быть, важную роль сыграли в этом недавние беспорядки. Зачинщиков было всего десятка полтора, но орали они громко - и все на площадях, да поблизости от храмов. Каждый вопил о том, что герцог Скоринг втянул его в ересь, принудил участвовать в богохульных обрядах, кто-то рассказывал об убийствах детей, другой - об тайных оргиях, для которых похищали юных девушек.

Немедленно нашлись матери похищенных младенцев и невинных дев, обвинявшие кающихся во всех грехах, и шумиха усилилась десятикратно. Комендант Собры за сутки навел в городе тишину и порядок, но горожане рассказы и исповеди запомнили. Теперь - записи тайной службы. Вот, дескать, королева-мать знала, что Араон - подкидыш, и хотела защитить принца Элграса, а то королева Астрид хотела его убить.

– О да, - заключила Фелида.
– Конечно. Убить родного сына ради подкидыша, к которому она раз в год заходила...

Ханна тоже понимала, что все это - полная и законченная чушь, но как это горожанам-то объяснить? Они Араона видели только через окошко кареты, им не расскажешь, что скорее уж королева Астрид избавилась бы от старшего ради своего любимчика, который все восемь лет у нее с рук не слазил...

Вообще - зачем же старой королеве это понадобилось? Говорят, покойная Астрид хотела управлять государством вместе с мужем, восхищалась огандской королевой Стефанией и вообще много лезла не в свои дела. А тут еще такой скандал с происхождением наследника престола... Может быть, в этом все и дело; а точно - кто знает? Разве что исповедник королевы-матери.