Светлана с беспокойством смотрит на меня.

— Ты, Беркут, всё же в медсанчасть сходи.

Я поднимаюсь с места, понимая, что сопротивляться бесполезно. Да и что-то меня начинает развозить чуток. Шутки Колесникова, разговоры, чай — всё это смазывается, будто фотография, потерявшая резкость.

Шагаю за дверь, оставляя позади тепло и свет столовой, чувствуя, как вечерний воздух обжигает кожу прохладой.

Иду по базе, повсюду слышны голоса, сегодня после боя никто никого не строит.

В медсанчасти тихо.

Меня встречает молоденькая медсестра. Похоже, прибыла на место убывшей в другую воинскую часть — Леночки.

Мне не до знакомств. Плечо ноет. Но несмотря на это, не могу не отметить, что девчонка, что надо.

— Проходите в кабинет, товарищ капитан, — с легкой улыбкой говорит она. — Я Клава. Новая хирургическая медсестра. — А вас как зовут?

— Беркут, — сухо бросаю я.

Клава. Молодая, светловолосая. Глаза — как два синих горных озера, в которых, кажется, отражается солнце. Она поправляет халат на тонкой талии, кивает мне.

— Проходите, товарищ Беркут. Сейчас доктор придет, вас осмотрит. Давайте я помогу вам снять рубашку.

Тянет ко мне руки. Резко отодвигаю ее от себя. И начинаю сам раздеваться до пояса.

Клава смотрит на меня, не отрываясь.

— Какое атлетический торс. У вас все десантники такие красавцы?

Ничего не отвечаю. Хмуро смотрю на нее исподлобья.

Молоденькая, светловолосая, с густыми косами, уложенными в строгий пучок, но это не делает её старше. Глаза — васильки, яркие, с искрами какого-то едва уловимого озорства, что сразу притягивает. На ней белоснежный халат, чуть великоватый, рукава закатаны до локтей.

Через пару минут в кабинете появляется хирург.

Меня сажают на старый деревянный стул. Хирург, пожилой, с лицом, где каждый морщинка как боевой шрам, деловито подкатывает столик с инструментами.

— Ну, товарищ капитан, придётся потерпеть, — говорит он сухо. — Обезболивающего нет, всё на фронт ушло.

— Терпел раньше, потерплю и сейчас, — отрезаю я, чувствуя, как мышцы напрягаются ещё до того, как он касается раны.

Он направляет свет лампы прямо на меня. Внимательно рассматривает рану.

— Не смертельно. Будем вытаскивать осколок прямо здесь, вон он торчит, — кивает на плечо.

Рука доктора уверенная — он быстро обрабатывает рану. Клава мгновенно становится серьезной. В воздухе пахнет спиртом, йодом и немного потом. Когда скальпель касается кожи, я не моргаю, но мышцы сжимаются сами собой.

Клава подаёт ему пинцет и стерильные материалы, а сама встаёт рядом. Замечаю её взгляд — сосредоточенный, но с лёгкой тенью улыбки.

— Держитесь крепче, — шутливо бросает она. — Мы вас тут не бросим.

Когда хирург начинает вытаскивать осколок, я стискиваю зубы так, что челюсть трещит. Боль едкая, жгучая, словно кто-то железом выжигает рану. Смотрю прямо перед собой, но уголком глаза вижу, как Клава то и дело скользит взглядом по моему лицу.

— Вы настоящий герой! — произносит она почти шёпотом, когда хирург, наконец, справляется с осколком и принимается обрабатывать рану.

— Герой? — хриплю я, пытаясь отвлечься от боли. — Это вы героям хвалебные песни поёте, пока они на стуле корчатся?

Она смеётся звонко, но мягко.

Её руки лёгкие и аккуратные. Когда она накладывает повязку, мне даже кажется, что боль немного утихает. Но я уже знаю, что это не бинты. Это её особенная лёгкость.

Клава тем временем суетится рядом. Что-то мурлычет о том, как хорошо держусь.

А глаза её…

Да, она смотрит прямо на меня. Улыбается уголками губ, но взгляд выдаёт — ей не просто интересно, я нравлюсь ей.

В этот момент широко распахивается дверь.

В кабинет врывается Маша Озерова.

Её щеки пылают, глаза метают молнии. Она замирает, увидев, как Клава склонилась надо мной.

— Ты что, уже здесь хозяйка? — выпаливает Маша, сверля Клаву взглядом.

Клава не смущается ни на секунду.

— А вы, простите, кто? Пациент или просто зритель?

— Я — подруга, — Маша делает шаг вперёд, скрестив руки на груди. — Если ты думаешь, что можешь всех тут очаровать, то это зря.

Клава выпрямляется и смотрит на Машу с холодным вызовом.

— У нас тут медсанчасть, не танцы на клубной вечеринке. Если у вас вопросы к товарищу капитану, дождитесь за дверью.