Он уже не увидел, как Рут метнулась к невидимке, как сиплый поднял кухонный нож и, рачительно обтерев лезвие рукавом, вернул на стол, как Шрам наощупь нашарил плечи тени, помогая встать, и удивленно спросил:

— А ты еще кто такой?!

Веник взял след почти сразу же: покрутился у брошенного чаромобиля и уверенно потрусил по разбитой дороге, опустив коровью морду к серому снегу и шлепая копытцами, за которыми оставались широкие следы когтистых лап.

— Идея с иллюзией не так уж плоха, — нехотя признала Элма, шагая за мной.

Жители Сумерек останавливались и провожали теленка удивленными взглядами, но никто не кричал от ужаса и не прятался по домам. А Веник и вовсе чувствовал себя прекрасно: вилял хвостом, вскидывал морду, жадно втягивая новые запахи. Дворовые псы истошно лаяли, забившись в будки, но Веник гордо шествовал мимо, не удостаивая их вниманием. Кошек мы вовсе не встретили ни одной, хотя путь Фалько был извилист: сперва вниз к реке до самого пепелища, оставшегося от прежней таверны, затем вновь на главную улицу. Мы вдоволь поплутали по переулкам, а потом Веник привел нас к крыльцу дома, где теперь жила Рут.

Монтега догнал нас там. Он замедлил шаг, засунув руки в карманы светлого замшевого пиджака, тряхнул головой, небрежно отбрасывая с высокого лба золотистые локоны. В Сумерках он выглядел еще чужероднее, чем корова в наморднике.

— Что ты тут забыл? — поинтересовался Себастиан.

— Не хотел пропустить веселье, — улыбнулся Монтега, тронув языком новый зуб. — А оно наверняка будет. У меня нюх на такие вещи. Взять хоть теленка… Мэди, ты что, выбираешь символ для седьмого дома? Вообще я одобряю. Свежо. Птица — что? Летит себе сверху да гадит. То ли дело корова — полезный в хозяйстве зверь…

— Возвращайся в академию, Кейден, — попросила я, перебив его болтовню.

— Я-то, может, и вернусь, — кивнул он, в миг став серьезным. — А вот тебе бы не советовал. Красные Псы направили отряд к территории академии чаросвет. Тебя попробуют перехватить. Лучше пережди здесь, Мэди. Либо же воспользуйся гостеприимством дома Монтега.

— Чтобы оттуда меня выдали Псам за щедрую плату? — хмыкнула я.

Кей не стал спорить. Пожал плечами и вновь взглянул на теленка, который упал на спину и, с наслаждением вывалявшись в снегу, сунул морду под крыльцо, шумно дыша. Из-под ступенек донесся отчаянный писк и оборвался. Кажется, мыши в обмороке.

В дом первым вошел Крон и вытянул руку, задержав нас у порога. Встав на цыпочки, я заглянула через его плечо и застыла, глядя на тело, лежащее на полу. На застиранной простыне в мелкий синий горошек расплывалось красное пятно.

— Фалько? — выдохнула Элма и, оттолкнув Крона, бросилась к телу и упала перед ним на колени.

Осторожно, будто боясь разбудить, она приподняла край простыни, нахмурилась, разглядывая лицо, и укрыла его опять, но уже без всякого почтения.

— Это не Фалько, — сказала она и, поднявшись, отряхнула колени.

Я знала, что это не он — заметила истоптанные ботинки. А после успела увидеть знакомые черты — они стали мягче, оплыли, как будто после смерти из Первого выдернули стержень. Значит, он мертв. Фалько сделал то, что хотел.

Горло сдавило, но я горевала не по Первому, а по моему беззаботному рыжему другу. Фелиция говорила, он не будет таким, как прежде.

— Мэди! — тетя появилась из кухни с миской горячих бубочек и сперва поставила ее на стол, а уже потом подошла ко мне и стиснула в объятиях. Тело на полу она демонстративно не замечала, а на ее шее тянулась свежая царапина — прямо как была у меня.

Миска тем временем будто сама собой подъехала к краю стола, и бубочка накололась на вилку, нырнула в чесночный соус, а после взлетела и исчезла.

— Вкуснятина, — промычал голос Фалько.

— Мы не знали, кто это, — проворчал Шрам. — Думали, может, твой жених. Так что бить не стали. А он, не будь дураком, молчит. Только жрет как не в себя.

Шрам и еще один мужик, которого я прежде не видела, сидели на лавке, а бубочки улетали в пространство между ними и исчезали навсегда. Судя по скорости, с которой миска пустела, убийство Первого не повлияло на аппетит Фалько.

Он появился внезапно, как кролик из цилиндра фокусника, и Ронда, сердито чеканя шаг, подошла к нему и забрала кольцо.

— Никогда так больше не делай! — приказала она, едва не ткнув ему пальцем в нос.

Фалько неопределенно промычал. А я разглядывала его, пытаясь уловить те самые роковые изменения. На губах сметана, на скуле ссадина, но рыжие вихры торчат как обычно.

— Я решил, что это ты под тенью, — со вздохом признался мне Шрам. — Думал, Первый хочет убить тебя. А они мутузились с этим, — он пихнул Фалько локтем, но тетя Рут тут же подскочила к столу и пригрозила полотенцем.