— Это не займёт много времени, — сказал он. — Что-то вроде «деньги решают», верно? То есть, нам это и не нужно.

Мужчина остановился, разглядывая Льва, нахмурился.

— Я думал, что встречусь с Эриком, — сказал он, чуть дрогнув. Его глаза мелькнули в сторону замка, но Лев лишь улыбнулся, плавным движением пальцев запирая дверь издалека.

— Эрик сейчас немного занят, — ответил он. — Так что я возьму это на себя.

Акт V: Убить то, что вам дорого

Какой для ненавистников урок,

Что небо убивает вас любовью!

И я двух родственников потерял

За то, что потакал вам. Всем досталось.

(отрывок из трагедии «Ромео и Джульетта»

в переводе Б. Пастернака)

V. 1

(Патриарх)

Люди привыкли считать, что тени олицетворяют тьму, но это не совсем так. Прежде всего, тень не может существовать без света. Будучи частью тьмы, она становится видимой только в присутствии света. Иными словами, тень может существовать лишь на фоне чего-то более яркого.

Сказать, что человек, известный как Кощей Бессмертный, большую часть своей жизни провёл в тени, — вполне обоснованное заключение. Лазарь Фёдоров, несомненно, был тенью с самого рождения. Его отец был простым рабочим-ведьмаком, одним из винтиков в механизме Нью-Йоркских Ведьмовских Боро. Каждая заработанная копейка — благодаря услугам, случайным подработкам и займам (большинство из которых давали такие же паломники, ищущие свет Статуи Свободы) — шла на покупку ветхого здания. Отец Лазаря превратил его в чуть менее ветхое, прежде чем умер, когда Лазарю было около пятнадцати. Год смерти отца оказался тяжёлым не только для него, но и для Лазаря. Его старший брат, никогда не отличавшийся крепким здоровьем, вскоре тоже скончался. Инфекция лёгких — что-то столь же обыденное, как и дыхание. Лазарь, обожавший умного брата, остался один, унаследовав от отца всего две ценности: доброе имя и дом. А вместе с домом — и его требовательных жильцов, чьи насущные нужды не исчезли после смерти хозяина.

Лазарь начал так же, как его отец, — с мелких услуг для бедняков. Если карма — это игра, то Лазарь вступил в неё с выигрышной комбинацией. В свои пятнадцать лет он начал то, что вскоре превратилось в сложную сеть взаимных услуг, изначально движимую искренним желанием помочь: где-то починить крышу, где-то залатать стену. «О, Лазарь, слава богу, ты здесь, посмотри на эту проблему, с которой я столкнулся! Взамен я почти ничего не могу предложить, но вот, возьми: безделушку из нашего дома, семейную реликвию, что-то, что мне дорого».

Лазарь не стал бы принимать подарок и хранить его где-нибудь. Разве что, в своем воображении. Он понял, что ценность имеет не знак доллара, а выражение благодарности, которое недвусмысленно означает: «Теперь я обязан тебе всем».

«Что я мог с этим сделать?» — размышлял он. А потом кто-то другой нуждался в помощи, и Лазарь думал: «Не принесёт ли этому человеку пользу то, что у меня есть? А я, в свою очередь, не получу ли его преданность взамен?»

Незаметно для себя Лазарь Фёдоров к восемнадцати годам накопил множество долгов. Он скрупулёзно вёл их учёт. Иногда он голодал, но всё равно предпочитал голодать, чем потратить долг впустую, пока не станет ясно, как использовать его наиболее разумно. Позже, когда он вкушал дорогие блюда, его неизменно посещала мысль: «Ничто не сравнится с роскошью не иметь ничего». На заре своего дела еда была металлической и пресной, из консервной банки, но сопровождалась тем осознанием: «Ага! Я знаю, как заставить такого-то и такого-то достать мне то, что мне нужно».

Первым, от чего избавился Лазарь из своего прошлого, было здание. Формально он оставался его владельцем, но передал управление наёмному управляющему. Его бизнес не должен был опираться на счастье других, думал он. Если он хочет процветать, ему следует вкладываться в чужие страдания.

Лазарь искал тех, кто хотел большего, и предлагал им способ это получить. В свои юные годы он узнал многое, но важнее всего — как распознавать на лице отчаяние. Оно имело множество обличий: голод, усталость, бездомность. Но оно могло проявляться и на лицах богатых и привилегированных. Отчаяние было бездонным колодцем. Даже у сильных мира сего были свои потаённые карманы отчаяния, а терять им было куда больше, чем другим, и предложить Лазарю они могли несравнимо больше.

Вторым, от чего он отказался, было его имя — по крайней мере, в делах. Проблема имён, рассуждал Лазарь, в том, что они сами по себе — тени. Человек носит имя своего отца, и если отец ничем не примечателен, то и сын автоматически становится таким же. Но Лазарь не собирался быть незаметным, как его отец.

Имя «Кощей» впервые прозвучало из уст одной из ведьм Боро — первой, кто распознал в Лазаре талант быть полезным. Его первая крупная услуга стоила победы на выборах в одном из районов.

— Я знаю, что у тебя есть влияние среди ведьм Бруклинского Боро, — сказала она, — и слышала, что один из лидеров профсоюза перед тобой в долгу.

Ведьме не нужно было объяснять Лазарю, что без поддержки профсоюзов ей не видать победы. Лазарю, в свою очередь, не нужно было рассказывать ей, в чём заключалась услуга и как он её получил. Важно было лишь то, что к концу недели каждая ведьма Бруклинского Боро отдала свой голос её кандидату. Сама по себе победа на выборах была не важна. Ведьму вскоре забудут. Останется только история о том, как она пришла к худощавому молодому человеку, полному секретов, которого нельзя было подкупить обычными методами и который, следовательно, не мог быть легко уничтожен.