Любой огонек легко поглотить ледяной мгле — просто прежде Арабелла этого не понимала. Можно перескочить узкий ручей страха, переплыть бурную реку или даже широкое, холодное озеро. Но не безбрежный океан. Особенно если он чуть теплее льда.

Как легко и весело время летело в детстве, и как нескончаемо долго оно ползет в плену.

Грегори где-то рядом, он теперь не уйдет. Только не после того, что их связало. Прежде — совсем недавно! — любовь вела Беллу путеводной звездой. А теперь уже не спасает. Как слабому костру не согреть в лютый северный мороз. Его огня хватает лишь, чтобы не замерзнуть насмерть. Выжить. Дотянуть.

Без Грегори Арабелла погибла бы совсем, но чтобы ожить, стать прежней, ей нужна любимая мама. Еще — всегда веселый брат, мягкий, неуверенный дедушка, родной дом, но прежде всего — мать. Просто обнять ее и не отпускать больше никогда. Ощутить тепло надежных, заботливых рук, услышать родной голос.

Мама, мамочка! Найдись! Отыщи свою потерянную дочь. Потерявшуюся.

Ежедневный бой с тенью во тьме — привычен, как когда-то веселые танцы и радостный смех. Чтобы никто не понял, что Белла уже сдалась. Что ей настолько страшно.

— Мы сумеем спасти маму? — совсем тихо спрашивает Михаил. Юный принц Мэнда. У большой и взрослой Арабеллы. Чьему попечению его доверил заботливый Вит.

Они тут все — принцы и принцессы. Ну, кроме Витольда. Знатное происхождение кого-нибудь когда-нибудь спасло? Особенно в мрачном Мэнде? Сюда боялись соваться даже ушлые торговцы, а юные Вик и Белла смеялись над сказками старых бабок — в уюте теплого, радостного Вальданэ. И солнечного Аравинта.

— Мы сделаем всё возможное, — ее голос позорно дрогнул. Впрочем, одернуть себя еще получилось. В этот раз. — Мы совсем скоро вытащим наших мам — и твою, и мою. Ешь, остынет.

А греть здесь долго. И не только еду и питье. Камин горит совсем слабо.

— Я могу пойти с вами? — Михаил послушно кладет в рот кусочек. Совсем маленький.

Еще никто никуда вообще не пошел. Выходит только Грегори — для ночных вылазок. Всегда — в сопровождении гостеприимных хозяев. И тут же возвращается назад. К Белле.

Они — пленники и гости. Пока еще дружественных и в меру гостеприимных Детей Ночи. Сверхсуществ из жуткой легенды. Без души, зато с вечной жаждой живой, горячей крови. Южная подойдет особенно.

Прекрасные Князь и Княгиня Ночи Мэнда — переменчивы, как хищные мотыльки. Сколько ему лет — сотня, две, три? Белла чувствует себя много старше их обоих. Потому что она способна взрослеть и меняться, а они — нет.

— Там слишком опасно. Тебе лучше подождать нас вместе с твоей сестрой. Она позаботится о тебе.

— Моя сестра Иза — в королевском дворце, в плену. Еще одна, Анж, пропала или погибла. И Иза тоже, возможно, уже погибла. Княгиня Ночи — не моя сестра, — серьезно заявил Михаил. — Как король — не дядя.

— Нет, не так. Он и впрямь не дядя. А вот она — сестра, — присела рядом Арабелла на корточки. — Иначе, поверь, не приютила бы тебя. Она о тебе заботится и защищает.

Правда это или нет? Не исключено, что сестрой Княгиня считает лишь то ли пропавшую, то ли погибшую Анжелику.

Поскорее бы вернулся не Гор, так Вит.

Знакомые шаги Грегори Белла узнала сразу — в привычной гробовой тишине. И, не стесняясь, кинулась на шею. Прежняя Арабелла — мамина любимица — была живой, веселой, непосредственной. Нынешней — застывшей и неживой — просто нужно рядом живое, родное тепло. Как Детям Ночи. Чтобы не заледенеть окончательно. Не застыть куском льда у погасшего в зимней ночи одинокого костра.

Обнять, прижаться, прильнуть к еле теплым губам. Жаль, они с Гором не одни, и нельзя сейчас зайти дальше. Тогда станет легче хоть чуть-чуть. Теплее.

Сколько дней Белла не видела живого солнца? Или хоть воздушных облаков? Почему Гор ни разу не взял ее с собой? Это слишком опасно? А оставаться здесь — без дневного света, без свежего воздуха! — не опасно? Не страшно?

Или… на самом деле Грегори просто не позволяют. Пока Арабелла ждет здесь — он не сбежит. Михаила ведь тоже не выпускают. Только Гора и Вита — по очереди.

И сколько уже здесь этот ребенок? Насколько он бледнее, чем когда попал сюда? Хоть тогда и был смертельно напуган. И видел зверскую расправу над своей семьей.

Где-то неизмеримо далеко льется с синих небес солнечный свет. И мягко сияют в ночи ожерелья звезд. Небо бывает голубым и бархатно-черным, море — лазурным и аспидным от гнева. Вишневые и яблоневые сады, алые гранатовые рощи Юга, тихий Аравинт, огненное Вальданэ — еще существуют? Или приснились?

Жива ли мама? Если нет — Белла растворится в ледяной тьме совсем. Погаснет.