— Окно… занавесьте… — зажмурилась Ирия. — Слишком много белого!

Серж и Тереза торопливо кинулись наперегонки. Чуть не столкнулись. А Анри только попытался заслонить белизну собой. И быстро потянулся к фляге. Правой рукой. Левую ему сейчас не сдвинуть.

Как и Ирии.

А пока теплая портьера не затянула жуткое окно, смотреть лучше на уютный камин. На догорающие угли. Их как раз теперь можно хорошо разглядеть…

А бедную руку так жжет, потому что кровь к крови. Горячую к остывающей. Рана к ране. Анри вскрыл им обоим шрамы, поставленные в ночном шатре. Тогда, на предзимнем пороге еще не взятой Лютены. Еще не сданной добровольно.

Знакомая фляга — у самого запекшегося рта. То, что нужно. Крепкое вино на травах?

Ирия крепко подхватила теплую флягу. На это она еще годится. Драконья племянница вполне способна удержать в руках… в одной руке крепкое пойло… то есть выдержанное полынное вино. По тайному рецепту покойного дяди.

Точно — оно. И теплая рука Анри поддерживает повыше мягкую подушку. Правая.

А вино — будто подогрето, но это вряд ли. Просто не успело остыть. Ехало за пазухой?

Тепло разливается по застывшим жилам, отступает трясущая паника… и наползает жгучий стыд. Чего разоралась-то? Ну, почти.

Подумаешь — белый снег. Этак можно решить, будто Ирию затопил зимний Альварен. И куда-то плывут портреты — под безмолвно-ярким узором древних созвездий.

Или того хуже — что змеи приползли обратно.

Будто не в Лиаре родилась. Там этот снег лежит — почти полгода.

А еще кто-то когда-то грезил о совсем уж северном Словеоне… Там и камины не помогают — огромные печи нужны. В полстены.

Анри отстраняется, молча перевязывает Ирии руку. Мог бы не стараться — кровь уже не течет. Как и у него самого.

— Анри, поговорить нужно…

— Да что с тобой было? — не выдержала Тереза. — Мы же…

Победили, ясно. Всё позади. Только почему тогда Дева-Смерть здесь?

— Да — «мы же», — вымученно улыбнулась Ирия.

— Ирэн, ты провалялась без чувств три часа! Ты это понимаешь? Между прочим, сюда спешат еще и твоя сестра с Роджером Ревинтером. Вот-вот будут на пороге. Ты перепугала всех. В том числе свою Мари и еле живую Алису. У кузины-то три упитанных кормилицы, но вот если у Мари молоко пропадет… Сама тогда станешь уговаривать…

— У кого молоко пропадет? — выдавила Ирия. Слабо-слабо.

Аж Серж склонился ниже некуда. Чуть Анри не сдвинул в сторону.

И Терезе-то плевать, кто тут и зачем руки режет. Не такого насмотрелась. А вот брат — даже чуть-чуть зеленоватый. Но стерпел — не вмешался. Молодец. Все-таки на войне побывать успел. В Квирине.

— Ты свалилась в обморок, увидев свою пропавшую служанку. Если от радости, то я чего-то не понимаю. Теперь придется просить Алису поделиться кормилицей. А там такие наглые тетки с претензиями… После принцессы — и служить горничной.

Могла ли прежняя Тереза еще год назад так выражаться?

— Надо написать моему отцу, — подал свежую идею Серж. Уже успокоился. — Он пришлет. Ему всегда служат только хорошие люди.

И прибудут сюда они мгновенно. Как недавно армия Анри.

— Мари жива?! — невежливо перебила Ирия. Потому как опомнилась.

— Еще как, — усмехнулась Тереза.

Может, спросить, не жив ли заодно давно покойный михаилит? Нет, не стоит. Даже у Анри. Зачем его лишний раз не пугать, так расстраивать?

2

Итак, Бьёрнланд и Ормхейм объединились и объявили войну Эвитану. Значит ли это, что там у власти змеепоклонники? Культ проклятого полудохлого Ормоса.

Слишком много свежих новостей для больной головы. Даже если одна из пышного веера — хорошая. Потерянная Мари нашлась. И не одна, а с маленьким сыном. Живая, здоровая.

А еще — рядом Анри. Хоть ему и не следует здесь быть. И не из-за грызенных голодной молью правил приличия. Кому они теперь нужны?

Просто пока Ирия отдыхала и отсыпалась, кое-кому это не светило. Судя по привычным черным кругам вокруг его глаз.

И как все-таки хорошо, что рядом больше нет никого. Пожалуй, Ирия готова сейчас увидеть только родных сестер. Но Иден не в Лютене, а Эйда еще в пути. Вот-вот прибудет. И нужно успеть до ее приезда переговорить с Анри о самом важном. Наедине. Чтобы не волновать сестру. И не пугать ее.

— Мой дядя тебе писал? Подробнее, чем мне?

Анри кивнул. Да, заботливый дядя Ив ему писал. Что родовое поместье разорено жадными людьми покойного узурпатора. И у Ива Криделя нет ни минутки свободной, чтобы вырваться в освобожденную Лютену — засвидетельствовать огромное почтение новому королю. Но он настаивает, чтобы единственный сын вернулся как можно скорее. Помочь с делами уже немолодому отцу.