Ченг Ят пожал плечами, и казначею пришлось согласиться.

— Принеси и амбарную книгу, — попросила я. — Попрактиковаться.

Однако он не вернулся к тому времени, когда член экипажа принес нам водянистый бульон на завтрак.

— Должно быть, счищает грязь с костяшек, — хохотнула я.

Я уже поела, когда наконец вошел казначей. Он положил счеты на пол и нервно позвякивал костяшками, лепеча какую-то ерунду про небо и землю. Я положила руку на счеты, чтобы он остановился.

— Помедленнее, пожалуйста. Это что такое?

— Ты что, не слушала? Это, — пояснил он, указывая на столбик из пяти бусин на спице под разделителем, — земляные ряды. Для простых чисел — один, два, три…

Я указала на пары бусин над разделителем:

— Небесные ряды, верно?

Он кивнул.

— Каждая такая костяшка равна пяти. Одна сверху, одна снизу, получается шесть. Три сверху, восемь. Попробуй? Расположи пальцы так… — Он показал, как считать от одного до десяти. — Теперь переходим…

— Стоп. Можно мне самой попробовать?

Казначей сунул мне счеты. Древесина почти почернела от многолетнего использования, костяшки стали гладкими и твердыми, как речные камни. Я последовательно водила ими туда-сюда, наслаждаясь легким постукиванием. Со второй попытки я безошибочно добралась до десяти, щелчком передвигая небесные и земные костяшки. Казначей научил меня считать и дальше десяти. Я добралась до пятидесяти, причем несколько раз, чтобы безошибочно справляться с костяшками. Пальцы словно бы учились танцевать. Как только они перестали спотыкаться друг о друга, мне стало удивительно легко. Мой учитель диктовал трех-, четырех- и пятизначные числа, с которыми я с каждым разом справлялась все быстрее. Наконец Ченг Ят одобрительно кивнул, я казначей забрал счеты:

— Хватит на сегодня.

— У тебя есть дела? Я готова продолжить.

— Не надо спешить…

— Я сказала, что готова продолжить!

Казначей снова вопросительно посмотрел на Ченг Ята и тот жестом велел продолжать. Я никогда не видела, чтобы муж пользовался счетами, и не спрашивала, умеет ли он считать.

Пальцы казначея скакали по костяшкам, как обезумевшие пауки. Бусины сердито стучали, пока он пояснял свои движения, не спрашивая, поняла ли я.

Я сделала несколько простых вычислений, но застряла, когда нужно было определить, сколько будет четыре плюс семь.

— Неважно. В следующий раз, — буркнул он.

Я ухватилась за счеты, и мы пару минут в шутку перетягивали их, пока казначей не сдался и не показал мне с неохотой, как складывать и вычитать числа. Потом я повторила его действия, смахнув нужные костяшки в нужные места. Одиннадцать.

Я победно улыбнулась Ченг Яту, а он с гордостью кивнул.

— Это ты освоила. А остальное потом.

— Мне бы хотелось посмотреть, как владеет счетами настоящий мастер. Покажи мне на примере реальных чисел.

— Это следующий урок.

Я посмотрела на Ченг Ята.

— Разве не интересно посмотреть? — Не дожидаясь ответа, я бросила казначею: — Даю тебе шанс покрасоваться.

Он тихо застонал.

— Ладно, называй цифры.

— Давай на примере настоящих вычислений. Возьми что-нибудь из амбарной книги.

Он изобразил удивление, но в голосе звучало подозрение.

— Как хочешь.

Амбарная книга оказалась не столько книгой, сколько стопкой бумаг, перевязанных по одному краю бечевкой. Первую с границу испещряли каракули — иepoглифы и числа, причем далеко не такие аккуратные, каких он требовал от меня. Даже цифры мало походили на те, которым казначей меня учил. Он проговаривал числа вслух, одновременно двигая левой рукой по колонке записей, а правой переводя слова в перемещения костяшек, и даже не смотрел на счеты. Наконец казначей объявил сумму и указал на амбарную книгу, пояснив, что результаты совпадают.

— Впечатляет, — похвалила я. — Как будто у твоих пальцев есть глаза.

— Это приходит с практикой.

— Давай еще разок.

— Ладно… — Он открыл следующую страницу.

— Нет, давай последнюю. — Я потянулась за книгой, но казначей проворно захлопнул ее. Тогда я снова повернулась к Ченг Яту: ~~ Последний рейд перед тем, как мы пришли сюда, был в Хойнаме?

— Ага, — подтвердил муж.

Казначей покраснел, но у него не было выбора, пришлось перейти к последней записи. Я ткнула в один из иероглифов:

— Это же сахар, да?

Мой учитель хмыкнул и сбросил костяшки.

— Триста восемьдесят пять катти сахара. Продан за четыреста наличными. Получается… — Его пальцы расставили костяшки по местам. — Двести тридцать…

— Подожди, — попросила я. — Слишком быстро. Помедленнее, чтобы я успевала следить.

Он пожал плечами и начал сначала.

— Так. Триста восемьдесят пять катти сахара…

— Ты уверен?

— Тут так написано. Конечно, я уверен