Предложения

Первое, за живой изгородью:

“Я больше не могу позволить, чтобы между нами стояло отсутствие состояния. Мне все равно, что скажет моя семья; я должен сделать тебя своей женой”.

Чего ему не хватает в продуманности, хватает в страсти - два вздоха, ни одного обморока.

Второе, в беседке:

“Я необъяснимо влюблен в тебя. Пожалуйста, окажи мне честь стать моей женой”.

Немного банально и не так романтично, как хотелось бы - ни вздохов, ни обмороков.

Третье, у фонтана:

“Ты заключаешь в себе каждый солнечный и лунный лучи. Ты в каждой капле дождя, падающей с небес. Ты в каждом моем вздохе и биении моего сердца. И если я позволю пройти еще одному мгновению, не взяв тебя за руку, тогда в этом мире для меня ничего не останется.”

Самое лучшее за день! — три вздоха, один обморок.

Брэндон читал эти слова столько раз, что теперь они были выжжены на его роговице и набились в серое вещество, как вата в ствол мушкета.

Если бы ему нужны были доказательства ее двуличной натуры, то они были на этих страницах - страницах, которые даже сейчас лежали у него в кармане. Он чувствовал, как они шлепают его по левой стороне груди при каждом твердом, взволнованном шаге по мокрому тротуару возле Риджентс-парка.

Прошло не больше часа после рассвета. Восходящее солнце пряталось где-то за непроницаемой пеленой серых облаков, давящих на город. Воздух был тяжелым, обугленным и спелым, что казалось идеальным дополнением к дьявольскому настроению, в котором он пребывал всю неделю.

Бесчисленное количество раз он хотел показать Мэг содержимое записной книги. Чтобы доказать, что ее предполагаемая подруга, очевидно, была просто очередной охотницей за мужем. Но он этого не сделал.

Вполне возможно, что мисс Пэрриш испытывала искреннюю привязанность к его сестре. На самом деле, если судить по этой книге, она была вполне способна испытывать привязанность к большому количеству людей одновременно. Вполне способна, с горечью подумал он.

Трое! Эти бедняги. Они, вероятно, понятия не имели, что она переключилась на другую цель и вместо этого расставила ловушку для самого неуловимого холостяка Лондона.

Очевидно, это означало, что она была такой же, как все остальные, - женщиной, хорошо поднаторевшей в хитрости, которая заманивала мужчин в ловушку ради развлечения, намереваясь отвергать их предложения до тех пор, пока не появится желанная добыча.

Он не мог не задаться вопросом, какое из этих предложений исходило от таинственного Джорджа.

Рядом с беседкой?

За живой изгородью?

Или у фонтана?

Или... был ли Джордж просто уловкой, которую она использовала, чтобы заставить мужчину поверить, что у нее нет скрытых мотивов и что она не хочет ничего, кроме его дружбы?

Руки Брэндона сжались в кулаки. Он ненавидел себя за то, что ее, казалось бы, бесхитростная просьба заинтриговала его. Почему он позволил ей провести себя, как муху, попавшую в красивую паутину? Какой же он дурак!

– Это вы, лорд Халлуорт?

Он вздрогнул, узнав мягкий голос. Твердые подошвы его ботинок замерли в тот момент, когда его взгляд остановился на самой обитательнице его мыслей.

– Мисс Пэрриш, - сказал он лицу, обрамленному открытым окном припаркованного экипажа.
– Что вы делаете на улице в такой час?

Пара темных бровей изогнулась, услышав обвиняющие нотки в его голосе.

– Я не знала, милорд, что вы властвуете над рассветом, а также над гусями, за которыми я только что наблюдала у пруда.

– Я хотел сказать, - исправился он, - что я думал, вы будете отдыхать, как рекомендовал Локвуд.

Из-под изогнутых полей соломенной шляпки, перевязанной красной лентой, она проницательно изучала его, словно размышляя, была ли его резкость прикрытием для искреннего беспокойства - что, конечно, было не так, - или он был недоволен ее появлением.

Должно быть, она выбрала первое, потому что склонила голову в быстром прощении.

– Сейчас мне значительно лучше, и мне захотелось подышать свежим воздухом после недели безделья. И чтобы помочь мне в моей первой вылазке, мой... друг одолжил мне довольно прочный зонтик.

Она подняла ручку упомянутого предмета так, чтобы его было видно, как будто резная голова какаду постоянно находилась в ее руке.

Эта мысль согрела его... Пока он не почувствовал, записную книжку в своем кармане.

Прежде чем он слишком увлекся ее хорошо отрепетированными чарами, он достал маленький кожаный фолиант и поднес его к ней.

– Я забыл отдать это вам, когда мы виделись в последний раз. Очевидно, моя сестра унесла ее, когда вы были ранены.

– Моя записная книга!